Наступило лето, пора отпусков. Друзья звали его с собой в Таиланд, но Илья отказался. Он давно не навещал свою маму в деревне. Так что он решил на все дни отпуска поехать к матери, Любови Тимофеевне.
Сев на поезд, отходящий в сторону Саратова, он устремился в деревню, что называется Ветрянка. Но путешествие его приобрело внезапно совсем другие обороты. Ничего не предвещало беды, но как только поезд выехал на открытую равнину, что-то пошло не так. Локомотив состава загорелся, а за ним и все вагоны, словно гирлянды. Но эвакуироваться было некуда: поезд как раз находился по мосту над огромной толщей воды. Илье Алексеевичу повезло, что его вагон был в конце состава. Собравшись, в последний миг он сумел выпрыгнуть из разбитого окна в реку. Удар о воду оглушил его, и течение понесло его тело.
К счастью, душа не покинула его плоть, но он оставался в бессознании. Вскоре его прибило волной к берегу.
Какие-то женщины подбежали к Илье. Одна из них тут же побежала за помощью в деревню, а другая осталась с молодым человеком и пыталась его привести в чувство, дёргая за одежду. Вскоре глаза Ильи Алексеевича раскрылись, и он увидел перед собой лицо юной девушки. Он был немощен, попытался откашляться, но никак не мог прийти в себя до конца. В его глазах стоял туман, а его тело было всё в ранах и глубоких ссадинах.
Вскоре вокруг него собралась целая толпа обеспокоенных деревенских жителей. И вдруг к нему выбежала какая-то женщина.
– Илюшенька, сыночек мой! – крикнула она, упала перед ним и стала рыдать.
– Мама, это ты? – прошептал Илья и потерял сознание.
Раненого, истекавшего кровью Илью быстро доставили в дом. После длительного сна, Илья пришёл в себя. Уставший и лишённый сил передвигаться самостоятельно, он лежал на кровати и, сжимая зубы от боли в ногах и пояснице, стонал.
Вскоре в дом вошла Любовь Тимофеевна.
– Илюшенька, наконец-то ты очнулся! – со слезами на глазах сказала она. – Я уж думала, что не увижу тебя. Что с тобой произошло?
– Здравствуй, мама… Я ничего не помню. Последнее, что помню, – это большой взрыв, а потом темнота.
– Ну, ничего страшного, главное, ты жив, остальное – дело поправимое… Есть будешь? Я как раз щи ароматные со сметанкой сготовила.