- Знаете – в здешних местах, как мне
кажется, полезнее иметь крепкие стены и умелую дружину, чем красоту
разводить.
- Дружину… Дан – дружину надо растить
как ребенка, годами, и надо уметь это делать. Откуда у нас такое
умение? Его веками вырабатывают – в войнах… в крови. А мы все в
мирный труд пускали, как вера требует – это себя оправдывало, пока
сюда не попали. Вот и остались без воинов… А стены наши вы видели –
высота хорошая, и поставлены хитро. Заглублены почти на мой рост, и
не в земле, а в траншее, бревнами обшитой – мертво стоят. А поверху
широко просверлены и дубовыми шипами на брусья в два ряда посажены.
Вся конструкция мертвая – не расшатать, и еще промеж пары стен
глина земля да камни затрамбованы. А в Талле что? Пусть чуть
повыше, но в один ряд бревен с мостками узкими для стрелков. Бревна
вкопаны неглубоко – на Бакае привыкли к каменным замкам, от предков
доставшимися, и толку в деревянном строении не понимают. И понимать
не хотят – все ждут, когда им Кенгуд Восьмой большую подмогу и
попов вышлет, чтобы без помех каменоломню устроить, и начать
возводить все тот же замок любимый – это ведь на несколько лет
работа, даже для нас серьезная. Вот и сидят за оградой, которую
тощая корова шатает, когда бок чешет. А большой карпида вывернет
эти штакетины одним ударом, и не заметит. Вот, посмотрите.
Епископ встал, открыл шкафчик, выбрал
из ряда книг одну из самых толстых, полистал, положил передо
мной:
- Карпида, он же мурратель, или, как
за форму прозвали его невежественные варвары с островов – бурдюк.
Погибель замков и городков. Самая загадочная из тварей погани; и
при этом самая безмозглая. Тупой живой таран, способный на многое:
разваливает самые крепкие каменные и деревянные стены; очень быстро
засыпает рвы и делает подкопы; выбивает ворота и устраивает завалы
на улицах, мешая передвижению защитников; не боится ничего, кроме
огня, да и тот ему опасен, лишь если подранить серьезно. А
подранить его ох как непросто…
Я с искренним интересом уставился на
рисунок – ведь рассмотреть монстра ночью во всех подробностях не
смог… не очень-то он тогда позировал. Каплевидное тело, резко
сужающееся спереди, три пары коротких лап с широкими раздвоенными
копытами, тщательно прорисовано что-то вроде угловатой чешуи: сзади
ее немного, а вот голова закрыта полностью, внахлест. Ни глаз, ни
ушей, ни рогов, ни хвоста – гладкая туша с пятачком бронированного
носа.