Не получилось…
Тварь просто подставляет под меч
бронированный лоб, чуть присев, жестко чиркает мне по груди и почти
тут же, без замаха вбивает под дых латный кулак сломанной правой
руки.
Я и в лучшие дни боксерской юности
бил слабее… причем не сломанной…
Растягиваюсь плашмя, несмотря на
нестерпимую боль, неуклюже бью с земли, не сразу поняв, что нечем –
потерял меч при падении.
Все Дан – для тебя бой окончен…
Опять удар в грудь – тяжелый боевой
сапог, придавил к земле, чуть выше упирается острие меча. Черный
шлем наклоняется, за щелью забрала угадываются ненавистные змеиные
глазки.
- Кто вы?! Отвечай!
Голос спокойно-равнодушный,
тоскливый, как у Йены был… без эмоций. Тварь разговаривает, ей
что-то надо от меня узнать, причем срочно – даже от боя отвлеклась.
Обойдется… некогда мне с ней разговаривать – мне Зеленого выручать
надо.
Под спиной мокро от дождевой влаги и
крови – моей крови. Тянусь к голенищу – за ним притаился мой
последний шанс.
- Кто вы? Откуда приходите?! Почему
возле вас мы теряем силу?! Как вы это делаете?! Отвечай! Ты
умираешь! Отвечай, или умрешь очень болезненно! Я еще могу спасти
твою жизнь, но мне нужны ответы! Отвечай! – острие меча вдавливает
стальную ткань кольчуги в мясо, заставляет проволочные кольца
раскрываться.
Боль такая, что не сдерживаю стон,
кашляю кровью. Сейчас эсэсовец… я тебе отвечу… Так отвечу, что тебе
в любой опере рады будут – ведь голос у кастратов будто
сахарный…
Подаюсь к врагу, сам насаживая себя
на меч. Ерунда – хуже уже не будет. Пах не защищен – всаднику его
беречь вообще ни к чему. А нож хороший, и ударил я на совесть – по
рукоять вошел.
Теперь кричит тварь, отшатывается, с
воем сгибается, падает на колени, прижимая руки к ране. Пытается
латными перчатками приласкать свои пострадавшие висюльки.
Поднимаю свой меч, вскакиваю почти
резво – будто не изранен со всех сторон. Перерожденный внезапно
умолкает, поднимает левую руку, расстегивает завязку шлема. Правая,
поломанная, дергается, пытается помешать своей напарнице. Крепко
гадине досталось – сама с собой уже дерется…
Левая побеждает – шлем отлетает в
сторону. Мертвенно-бледное лицо мальчишки: одна половина лица
застыла безжизненной маской, вторая гримасничает, скалится, щурится
от ненавистного солнца. И голос: невнятный, отрывистый, не похож на
прежний. Не спокойный, и не требовательно-равнодушный – умоляющий,
срывающийся: