Итак – с оружием разобрались:
примитивная зажигательная мина на шесте. Вот только с «бурдюком»
этим ничего не понятно – это что же за тварь такая, способная
сносить стены и ворота? Да и длина копий поражает – на таких
«шампурах» можно матерых слонов целиком жарить. Неужели здесь воюют
с применением дрессированных динозавров?!
Ладно – Арисат почти поклялся, что
это некие загадочные охотники-одиночки, у которых стенобитных
бурдюков никогда не бывает. Так что посижу в тылу, посмотрю, как
здесь ведутся боевые действия. Точнее послушаю – темень вокруг
кромешная. Луна не помогает – стоит низко, тени от домов и стен
длинные, скрывают землю надежно. Окна избушек тоже темны – не
принято здесь по ночам телевизоры смотреть, или хотя бы свечи жечь:
солнце село – все уснули. Единственное яркое пятно во мраке –
одинокий факел возле ворот: хитро освещает створки, но при этом
помост наверху остается скрытым.
Во мраке звенело оружие, неподалеку
кто-то выругался, мимо нас прошмыгнуло несколько мужиков: кто с
луками; кто со щитами и топорами на длинных рукоятях. Городок
готовился к бою, но я готов был поклясться, что невидимые
противники, засевшие снаружи, об этом не догадываются – шума и
впрямь почти нет.
Суета резко прекратилась – все
«военнообязанные» заняли свои места. Тишина, лишь петли дверные
скрипят во мраке – бабы и дети, небось, любопытные носы выставляют,
пытаясь разглядеть, чем это мы здесь занимаемся. Лично я ничем не
занимаюсь: стою как дурак, начиная потихоньку проклинать попугая –
похоже, он из-за вредного характера этот переполох устроил, и
теперь мысленно хохочет над дураками, ему поверившими.
Зеленый, будто догадавшись, что я
думаю о нем плохое, зловеще пробормотал:
- Сейчас здесь начнутся
страдания.
- Заткнись, Нострадамус пернатый! -
шикнул я.
Вокруг зашуршало-зазвенело –
наверняка все бойцы отряда обернулись в нашу сторону. Неинтересно
им просто так стоять – вот и тянутся на любой шум, надеясь скрасить
скучное ожидание.
В следующий миг скука нас покинула –
причем очень надолго. Я еще это не понимал, и просто удивился
странному звуку, - будто издали приближается гибрид разогнавшегося
поезда, резвящегося великана в грохочущих деревянных башмаках, и
жабы, мутировавшей до габаритов грузовика. Гул, мокрые шлепки,
частый гулкий стук. Неведомое науке создание к тому же страдало
одышкой, или легочным заболеванием – периодические нездоровые
вздохи на это очень намекали.