Сердце сбоит, я делаю шаг к бару, раскрываю его неверными пальцами… И замираю.
Моей выпивки нет. Ничего нет.
Ни коньяка, который я не уважаю, но на безрыбье и коньяк - пойло.
Ни водки, которую я не люблю, но лучше нее ничего не прочищает чакры.
Ни сладкой хуйни, которая стояла тут с незапамятных времен и спаивалась понемногу жрицам платной и дико дорогой любви.
Даже содовой нет!
Надо будет в холодильник глянуть, может, и кефира нет? В нем же тоже градус?
Молча изучаю пару минут непотребно пустые полки, с треском захлопываю дверцу бара.
Отворачиваюсь от активно изучающей обстановку кабинета Драконяши. Глазки ее светятся неподдельным любопытством, потому что за три дня своей жизни в моем доме, тут она - впервые.
Достаю телефон, набираю Львовне. Сейчас я эту старую курицу… Блять, разделаю на цыпленка табаки.
- Антоша, - с места в карьер начинает Львовна, явно задницей чувствуя беду и интенсивно подстилая себе соломки, - Виталий Борисович лично приказал…
- Вера Львовна… - я лагаю, как старый пентиум, кашляю, но справляюсь с собой, - мне- глубоко похер на приказы Витали, ясно? Ты, Вера Львовна, моя домработница. Я тебе плачу бабки. Какого хера какой-то хер тебе приказывает, что делать в моем доме?
К концу фразы я вхожу в голос и, уже не сдерживаясь, гремлю на всю комнату.
- Так, а ну не ори на старушку, Антон! - тут же строжает Львовна, моментально напоминая мне, что в прошлом она - майор милиции. Именно милиции, а не полиции, а это - много говорит о человеке. - Тебе надо сдавать книгу. Все сроки просрал. К тому же, у тебя в доме теперь ребенок. И животное. И им совсем ни к чему еще одно животное рядом, понятно?
- Львовна, - ласково рычу я, - я ведь тебя уволю…
- Попробуй, Антоша, попробуй… - так же ласково, в тон, отвечает мне старая перечница, - а я посмотрю, через сколько часов, заметь, Антоша, не дней - часов, ты попросишь вернуться…
- Слишком ты нахальная стала, Львовна, - хриплю я, прикидывая, что будет, если она вдруг откажется у меня работать, и внутренне содрогаясь от одной только мысли об этом.
- Это ты, Антоша, стал много пить. Тебе книгу сдавать. Виталий Борисович расстраивается, что ни дозвониться, ни дописаться не может до тебя… И ребенку нечего плохой пример подавать… Она и без того нахлебалась…
Рычу, отрубая связь.