Шоу ушастых вундеркиндов - страница 3
Скворцов с места в карьер завёл песню о злосчастных ушах, но был остановлен директором на полуслове.
– Слышал я эту историю. Знакомься. Это… – он указал рукой на мужчину, лицо которого обрамляла чёрная борода.
– Думаю, мальчик и сам меня узнал, – перебил Павла Семёновича бородатый.
– Узнал! – обрадовался Димка. – Это же вы ведёте шоу: «Обо всём и ни о чём». Классно! Завтра расскажу ребятам! Только не поверят… Можно с вами сфоткаться? – он полез в карман за мобильником.
– Можно. Только позже. Знаешь, я ещё работаю режиссёром в детском киножурнале «Ералаш». Павел Семёнович порекомендовал тебя как творчески одарённую личность.
– Вау! – выкликнул Димка.
– Скворцов, – одёрнул его директор, – веди себя прилично…
– Нет, нет, – снова перебил его режиссёр, – естественное проявление чувств как раз то, что нужно.
– Вам виднее, Сергей Сергеевич, – пожал плечами директор.
– Можете называть меня Сержем. На телевидении меня все так зовут. Так, пожалуй, более демократично.
Директор выдавил из себя кислую улыбку, но промолчал. А Серж подошёл к Димке и, слегка приобняв его за плечи, доверительно спросил:
– Хочешь сниматься в кино?
– Ещё бы! А что для этого нужно?
– Сейчас поедем на студию, там всё узнаешь. Я заберу мальчика с собой? – обратился он к директору.
Тот кивнул.
На студии Димку сразу водрузили на невысокий постамент в центре павильона и попросили что-нибудь прочесть. Можно басню из школьной программы.
Басню…
Он впал в лёгкий ступор. Если бы попросили рассказать, сколько низменностей и возвышенностей преодолевает река Волга, прежде чем впасть в Каспийское море – это он запросто. А басни и стихотворения он забывал на второй день после прочтения. На раздумья времени не было. Киношники подождут-подождут и турнут его с пьедестала.
Димка, мысленно махнув на всё рукой, понёс такую околесицу, хоть святых выноси.
Кто-то попытался его остановить, вернуть к первым строчкам бессмертного текста: «Уж сколько раз твердили миру…», но Серж доброжелательно кивнул мальчишке:
– Дерзай.
По павильону прокатился смешок. Но Скворцов уже ничего не слышал. Он лихорадочно вспоминал текст.