Сашка сказал, что задержится на работе, что у них очередной план-перехват, господи… Сколько этих планов я повидала за свою жизнь! Если бы полиция в действительности выполняла хотя бы их десятипроцентную норму, наши тюрьмы бы опустели. Все ложь…
Я всхлипнула и в страхе закрыла ладонью рот. Мальчики уже выросли, у каждого из них своя жизнь, но я все равно боюсь разрушиться у них на глазах. Мой старший – довольно успешный спортсмен, гоняет в футбол, живет отдельно и зарабатывает побольше нас с Сашей. Младший… младший сегодня сдал последний школьный экзамен. Он решил пойти по стопам отца. За ним уже закрепили местечко на юридическом факультете престижного вуза. Мои птенчики выпорхнули из гнезда, а я осталась наедине со своим мучительным одиночеством. Мне больше не на что было отвлечься. Я уже не требовалась им, как раньше. Я не могла их даже обнять. Мне вообще стало не к кому прислониться…
Телефон молчал. «План-перехват» затягивался. И моя агония тоже. Слезы лились, и я их зло стряхивала. Секунды тянулись жвачкой. Мне было тридцать семь, но порой мне казалось, что моя жизнь проходит в совершенно ином времяисчислении. Вполне возможно, мне уже сотни лет или даже, может быть, тысячи… Я чувствовала себя древней, как мир, старухой.
Чтобы отвлечься, попыталась вспомнить что-то светлое. Ведь было же мне когда-то хорошо? Наверняка было… Когда Данька родился, или Демид. Я испытала колоссальное, невозможное счастье. И после все радостные моменты моей жизни были связаны с успехами сыновей. Вот и все. Ничего личного. Персонального. Моего…
В памяти всплыл мой сегодняшний прием у рекомендованного Сашкиным начальником массажиста. Вот, кто заставил меня испытать блаженство. Практически сексуальное удовольствие. Вообще не поняла, как так получилось. Просто его руки, вкупе с тихим осипшим голосом, скрутили меня в баранку. Такое случилось впервые за всю мою жизнь. Мне плакать захотелось, когда он отнял у меня свои красивые сильные ладони. Вот, до чего я докатилась… Я так сильно нуждалась в ласке, что она мне виделась даже там, где её не могло быть по определению.
Постояв еще немного, все же улеглась в кровать. Дала себе установку спать. Уже поняла, что муж ночевать домой не придет. Не стоило себя истязать надеждой. Забыться сном, погрузиться в его волшебную анестезию. Сон – он ведь почти как смерть, которая с каждым прожитым днем для меня все желаннее…