Дима неожиданно проснулся в темноте. Светящиеся алые цифры электронного будильника, стоявшего рядом на тумбочке, показывали ровно три часа ночи. Он приподнял голову и понял, что его разбудило. Смеющийся детский голосок, безостановочно напевающий одну и ту же фразу:
– Мамочка, отрежь мне кусочек пирога
– Мамочка, отрежь мне кусочек пирога
– Мамочка, отрежь мне кусочек пирога
– Мамочка, отрежь мне кусочек пирога
– Мамочка, отрежь мне кусочек пирога
В песенку вплетался ещё какой-то металлический звук, но Дима спросонок никак не мог понять, что это.
– Проклятая игрушка – выругался он, – да что с ней такое.
Ему очень не хотелось вставать с постели, но навязчивый голос не умолкал, и Диме пришлось подняться, чертыхаясь сквозь зубы. Сонно пошатываясь и потирая не желавшие открываться глаза, вышел в коридор. Развязал шелестящий пакет, взял Лизу в руки. Она вдруг замолчала на середине фразы:
– Мамочка, отрежь мне…
Теперь ночную тишину нарушало только позвякивание откуда-то сверху. Диме наконец удалось разлепить глаза и посмотреть туда. «Ловушка злых духов» над входной дверью подпрыгивала и качалась из стороны в сторону, деревянные фигурки кружились и мелькали, словно детская карусель. «Что за чёрт? Ловушка… Про неё говорила Лера» – пронеслись в голове беспорядочные мысли. Дима вздрогнул – ладоней коснулось что-то влажное, липкое и тёплое. А сама игрушка вдруг показалась ледяной и твёрдой наощупь. Он опустил глаза вниз и застыл в недоумении, вмиг проснувшись.
Лиза истекала кровью, она падала на пол с глухим стуком. Капли превращались в ручейки, которые стекались к ногам. Кровавая лужа становилась с каждой секундой всё больше. Дима в изумлении выронил игрушку из рук и смотрел на неё, приоткрыв рот. Белое плюшевое тельце в жёлтом платье заволокло серым плотным туманом. Он разрастался, сгущался и понемногу становился похожим на очертания человеческой фигуры. Наконец перед ошеломленным взглядом Димы появилось нечто, отдалённо похожее на женщину, от вида которой волна противной слабости прокатилась по телу и что-то мелко задрожало внутри живота.
Бесформенный развевающийся балахон, сотканный из серого дыма. Волосы на голове напоминали клубок тёмно-серых змей. Они беспрестанно двигались, то свиваясь в кольца, то вытягиваясь. Серое лицо с глубокими провалами чёрных глазниц. Алый рот, похожий на открытую рану. Сверху его пересекали тёмные поперечные полосы. Присмотревшись, Дима понял, что это толстые нитки. «Словно её губы зашил какой-то безумный портной». – с содроганием подумал он. Призрак посмотрел на него своими жуткими пустыми глазницами. Дима задохнулся от мертвящего холода этого взгляда, что проник в каждую клеточку тела, заморозил кровь в венах. Услышал голос, похожий на шорох ползущей змеи: