Поттер сидел за столом своего Факультета, стойко игнорировал
радость сокурсников относительно себя такого знаменитого и
напряженно тер свой клятый Шрам. Да так, будто только что потерял
его где-то в глубинах черепа.
Ничего, видимо, не найдя ни на лбу, ни в самой голове,
мальчишка по-акульи оскалился в сторону излишне лохматой девчонки.
И, некультурно распластавшись по столу, отбил ей пять. Та —
кивнула, и что-то деловито вычеркнула в блокноте».
Северус пребывал в унынии. Он уже в тот вечер смутно ощутил, что
его ждет впереди какой-то непередаваемый цирк, но грешил на ароматы
чеснока, витавшие вокруг Квиринуса. Ведь увидеть чесночное ожерелье
— верная примета того, что в вашем рабочем коллективе вскоре
появится человек с легкой сумасшедшинкой. И, как показали
последующие события, Северус ничуть не ошибался, но… Когда
конкретно у него начал дергаться глаз?
О, дело было, очевидно, в Поттере, Квирелл и рядом не стоял.
Игнорировать возмутительное поведение Выжившего было попросту
невозможно.
«- Где мне искать безоаровый камень?
— Гделично выхотите его
искать, я не знаю, это не мне указывать. Но его лучше на всякий
случай всегда носить с собой, так что я бы заказал
почтой».
Несмотря на то, что эта наглая зараза, усиленно моргая,
сооружала на морде самую искреннюю искренность, а тон его был столь
многозначителен, будто он намекал на спрятанного в комнате слона,
впечатление Северус сложил бесповоротное и отнюдь не в пользу
Поттера. Спасибо и на том, что юный мерзавец, после
зловеще-неразборчивого шипения Грейнджер, заткнулся и больше удачу
не испытывал».
Первые занятия оставляли желать лучшего, всё верно. Но
фактически взбесило зельевара не это, а обыкновенный маггловский
карандаш. А точнее, затертая ластиком карандашная переписка на
одном из лекционных пергаментов, которые первокурсники после
вводной пары сдавали ему на стол. Северус тогда дошел до того, что
стал подозревать дурных детей в том, что ему оставили чуть заметные
следы, продавленные грифелем на пергаменте,
специально.
Невыразимое и невозможное для одиннадцатилеток коварство. Но
Северус уже ни в чем не был уверен.
«Какая пафосная прелюдия к церебральному сексу, скажи
же.
Инцест — дело семейное.
Фу. Стерва».
О чем был ни шла речь, это казалось возмутительным донельзя. А
Северус и сам был не рад, что с того дня фокус его внимания стал
всецело принадлежать Поттеру, но ничего не мог с этим поделать.