В темноте раздались нетвердые шаги, идущего офицера. Оглянувшись по сторонам и не увидев никого, он подошел к кустам, и расстегнув ширинку брюк немного расслабился, блаженно думая о чем-то возвышенном. Струя с силой ударила в землю.
– Ух, как хорошо, еле донес – пробормотал офицер.
Внезапно его из размышлений по поводу благополучного облегчения, вырвал тонкий мальчишеский голос:
– Нехорошо дяденька, надо бы заплатить за нарушение общественного порядка и нанесение урона нашему двору, а то милицию придется вызвать, и с тебя звездочку снимут.
Офицер оглянулся и увидел, что за его спиной стоит шкет, лет двенадцати с сигаретой во рту.
– Курить детям вредно! – пробормотал офицер, заправляя свое хозяйство в штаны, и видимо не приходя еще в себя от спиртного.
Бандиты всегда направляли вперед «Малыша», так было интереснее, посмотреть, как взрослый человек будет разговаривать с малолеткой наедине, в темном углу.
– Курить или не курить – это мое дело. Мне родители с десяти лет разрешили. А вот платить придется. Такса 25 рублей.
– Чего? Иди отсюда – начал злиться офицер – Ты хоть знаешь, что такое 25 рублей? Ты хоть рубль сам заработал?
Он попытался пройти мимо шкета, но тот схватил его за правую руку, и повис на ней.
– Ой – пробормотал офицер, – ты чего?
Он попытался стряхнуть парня с руки, но тот вцепился в нее, как клещ.
Внезапно раздвинулись кусты и на небольшую площадку вышли насколько парней в черных колготках на головах и с дубинками в руках.
– Нехорошо дядя, маленьких обижать. Теперь тебе это будет стоить теперь 300 рублей. Давай раскошеливайся и иди дальше – сказал хриплым голосом, самый здоровенный детина, в черной рубашке и джинсах.
Офицер понял, что это была подстава, про «черных колготок» он уже слышал от друзей и знакомых. В Севастополе даже написали об их нападениях во флотской газете «Флаг Родины».
Он сразу понял, что попал именно на этих бандитов. Понял что пощады, как и помощи ждать неоткуда. В газетах писали об их жестокости. Он оглянулся, но сзади уже двое парней, перекрывали пути отхода.
– Придется драться – подумал он, сбрасывая последние остатки опьянения и становясь в позу для защиты. Страха не было, была злость на себя. Правой рукой он не мог пошевелить, ибо на ней повис, присосавшийся, как клещ парнишка. Ну, а левой защищаться, против пяти парней? Это было сложно.