А вообще странно. Если верить
легендам, я должна была упасть к его ногам, как спелый фрукт.
– Интересует, но не до такой степени,
– сказала я с нейтральным выражением лица.
Пусть понимает, как хочет. Не до
такой степени, чтобы беседовать с ним наедине. Не до такой степени,
чтобы лезть в их придворные тайны, за которые меня потом прикопают
на пустыре. Аппетит сразу пропал.
– Надеюсь, вы меня простите, господин
Рейвен. Пора ложиться, завтра мне рано вставать, – сказала я.
– Ну, что ж, спасибо за приятный
вечер. Кстати, ваш танец был очень красив.
***
Уложив малышню в кровать и ворочаясь
на своем диванчике, я размышляла надо всем случившимся.
У сидов своеобразное понимание
красоты. И своеобразное чувство юмора. Если можно шутить с такой
каменной мордой лица.
Какой же он… наглый? Нет, скорее
надменный. Да, пожалуй. Это лучше всего его характеризует.
Раздражает. А ему явно нравится меня дразнить.
Мне удалось уснуть только перед самым
рассветом.
***
Я снова в том же самом сне.
Окружающее несколько изменилось.
Стало более живым? Я невольно ежусь от прохладного ветерка,
овевающего тело. Слышится рассветное пение птиц. Ощущаю чужое
дыхание в своих распущенных волосах. И резко оборачиваюсь,
испытывая ощущение, что все повторяется.
Как и в прошлый раз, я обнаруживаю
сида за спиной. Разглядываю его снизу вверх. Сильные мужские руки
по-хозяйски обнимают меня.
– Здравствуй, Твигги, – говорит сид.
– Ты заставила ждать.
Пф-ф… а кто виноват, что у меня
бессонница?
– Благословение вечности, данна, –
приветствую я его на высоком наречии.
Я делаю это как из вежливости, так и
из практических соображений. Так ему будет сложнее исказить истину.
Во время путешествия я успешно скрывала свое знание высокого
наречия, но теперь придется им воспользоваться.
– Ты неплохо знаешь наш язык… для
человека. Кто тебя учил? – интересуется он, также переходя на свой
родной язык.
– Ваш соплеменник, – не скрываю
я.
– И как его звали?
Мне кажется, или на его обычно
невозмутимом лице мелькнул неприкрытый интерес?
– Он не назвался. А я не спрашивала,
– отвечаю я.
– А могла?
– Могла.
– Но не захотела, – констатировал
он.
– Нет, – отрезала я.
Больше ничего не скажу, хоть ты
тресни. Мне было интереснее не Истинное имя, а названия редких трав
и базовые знания о высоком наречии. В тот раз я не прогадала с
желанием.