Наконец, мать пришла – она выглядела растерянной и напуганной. В госпитале была сотрудница, отвечавшая за взаимодействие с представителями коренного населения, но она, равно как и медсестры, не смогла разобраться, что произошло и где та пропадала. Сотрудница спросила, воспользовалась ли она ваучером на такси, который ей дали, но мать понятия не имела, как вызвать такси. Выдали ей и банковскую карту, но она ими никогда не пользовалась. Женщина ничего не ела, потому что не знала, где взять еду. Идти в супермаркет она боялась. Почему-то – точно мы так и не поняли, – город ее ужасно пугал. Я не знала, чем ей помочь, но ясно понимала, что так быть не должно.
Примерно через неделю после той истории я наткнулась на объявление о вакансии в больнице Элис-Спрингс. Работа предлагалась в педиатрическом отделении с аборигенным населением, сосредоточенным посреди пустыни, в крошечном городишке, отстоящем от Брисбена на три тысячи километров по выжженному солнцем шоссе. Я подумала о той маленькой девочке и ее матери, о том, что могла бы сделать для них. Идея работать в глуши мне нравилась. Да и момент подходил идеально – я только что купила внедорожник.
Переезд в Элис-Спрингс превратился в целое приключение, первое в последовавшей за ним длинной цепи. После двух дней непрерывной езды мой джип сломался где-то в окрестностях Джулия-Крик. Все выходные я ждала, пока доставят запчасти, питаясь хот-догами на единственной тамошней заправке и отбиваясь от настойчивых ухаживаний любвеобильных дальнобойщиков. Я не рассчитывала задерживаться и боялась опоздать к началу своего первого рабочего дня, поэтому, починив машину, свернула на короткую дорогу, чтобы нагнать потерянное время. В результате я оказалась на разъезженном в месиво проселке, на полпути между Джулия-Крик и преисподней. Где-то на рассвете в мой джип сбоку врезался двухметровый кенгуру. Он возмущенно на меня покосился, а потом, живой и здоровый, ускакал прочь, оставив здоровенную вмятину на арке заднего колеса. Я до кости порезала руку, пытаясь выправить ее обратно, потом вымокла до нитки под внезапным ливнем и торчала на дороге в полном одиночестве, пока меня не выручили случайные автотуристы. В общем, так или иначе, на работу я опоздала. К госпиталю Элис-Спрингс я подкатила с головы до ног в брызгах крови и грязи, с рукой, кое-как замотанной бинтами, на джипе в спекшейся красной дорожной пыли. Народ там, однако, видал и не такое. Никто даже бровью не повел.