По ночам мы клали на пол матрацы и доставали детей из кроваток, чтобы они спали вместе с матерью, как дома. Мамаши расстегивали больничные халаты до пупка, обнажая грудь, и дети могли сосать молоко, когда хотели – зрелище неортодоксальное, но для коренного населения вполне привычное. Нам приходилось как-то выкручиваться. Детей полагалось осматривать каждые два часа, вне зависимости от того, где они спали, поэтому я, бывало, ползала на четвереньках между матрацами, выискивая пациентов в темноте.
Говорили, кто трижды перейдет через пересохшее русло речки Элис, останется в городе навсегда. Похоже, постоянный персонал больницы в это верил. Они любили свою пустыню. Держались особняком от временных сотрудников. Они не были недружелюбны, просто привыкли смотреть, как другие приезжают и уезжают. Остальные жили все вместе в общежитии, вместе спали и ели, ну и пытались как-то развлекаться в перерывах между дежурствами. Правда, единственными развлечениями в Элис были парочка пабов и бассейн в нашем же общежитии. Никакого интернета: единственной точкой доступа являлся доисторический телефонный модем в городской библиотеке. В комнате отдыха в больнице имелся стол для пинг-понга.
Я впервые жила и работала с людьми, специально уехавшими из дома. Несмотря на разное происхождение и воспитание, у нас было кое-что общее: заурядная жизнь нас не привлекала. В Элис неплохо платили, но ехали туда не ради денег. Нам хотелось жить интересно. По крайней мере, я так думала – судя по себе. Зачем еще переезжать в обшарпанный городишко посреди пустыни?
Мне нравился буш и нравилось по нему путешествовать. Часто, закончив смену, мы прыгали в машину, ехали за город и ночевали под открытым небом, а поутру возвращались на работу, любуясь окрестными пейзажами. Улуру находилась совсем близко, рукой подать, и выглядела волшебно – гигантская красная скала, вздымающаяся из земли посреди пустыни.
Мы катались на внедорожниках и горных велосипедах, исследовали разные уголки буша и пили много пива – не без этого, признаюсь. Туризм и пиво всегда мне нравились. Сидеть, слегка опьяневшей, и любоваться Млечным путем – отличный способ скоротать вечерок, вы не находите?
Неделя проходила за неделей, и вскоре я начала замечать знакомые лица, появляющиеся в отделении снова и снова – десять-пятнадцать ребятишек, болевших чуть ли не постоянно. Помимо поноса, они страдали чесоткой и болезнями ушей. У них было постоянное обезвоживание и такой низкий уровень калия, что я не понимала, как они до сих пор живы. Белый ребенок в Брисбене с таким анализом крови немедленно попал бы в реанимацию, но дети аборигенов как-то выживали с крайне низким гемоглобином, поскольку падал он постепенно и неуклонно в течение длительного времени. Организм привыкал непрерывно болеть. Они гораздо спокойней переносили боль, как и их родители. Жара в пустыне была им нипочем; их жизнь, хотя и висела на ниточке, как-то продолжалась. Бесконечные болезни делали их до странности выносливыми, хотя по западным меркам им грозила серьезная опасность.