Те редкие неточности, которые обнаружены у Р. Темиргалиева автором этих строк, вполне профессиональны, понятны и заслуживают полемики. В частности, он, как и советский историк С.Е. Толыбеков, считает переход казахов от казачьих телег («юрт и шатров, установленных на телегах») к разборным юртам существенным фактором выживания, «поскольку тихоходные курени оказывались лёгкой добычей для стремительной ойратской конницы» (Темиргалиев Р. «Настоящая история…», с. 268). Но куренного способа кочевания в Казахстане не было уже в «монгольское» время после победы Чингисхана по всей Великой степи. А казачья телега как «юрта беглецов» отличалась от всех остальных древнемонгольских телег, из которых составлялись курени, именно быстроходностью. По крайней мере, «жизнь на колесах» казачьей телеги позволяла без долгих сборов сменить место дислокации при нападении куренных таборов. В этом была суть древнемонгольской хасах (г) терген, отмеченная таким монголоведом, как Борис Яковлевич Владимирцов в книге «Общественный строй монголов…». Мы надеемся, что Р. Темиргалиев изменит свою точку зрения после более тщательного изучения этого фундаментального труда по данному вопросу.
Точка зрения Р. Темиргалиева по поводу значения фигуры Чингисхана в истории и культуре казахов также подтверждает схожесть наших взглядов. Особенно в отношении религиозной природы заветов и Закона Чингисхана для казахов. В этом отношении мы поддерживаем взгляды такого авторитета казахстанской историографии, как Юдин В.П., и его концепцию чингизизма.
Мы разделяем мнение Р. Темиргалиева об этнической, культурно-бытовой идентичности древнемонголов и кыпчаков, но отрицаем кровно-родственную связь древних монголов и кыпчаков, так как приведённые им свидетельства повествуют либо о военно-тактических целях монгольских полководцев, либо о вполне известных генеалогических связях кыпчаков с определёнными племенами древнемонгольских татар, врагов Чингисхана, а не с нирунами и турлигинами Чингисхана, которые получили собирательное название «татар» на Руси и в Хорезме много позже. Кроме того, мы не согласны с некоторым оттенком принижения для степняков этнообразующей роли языка. Скорее всего, все названные племена на территории как Монголии, так и Казахстана говорили в то время на общем тюрко-монгольском языке, что являлось необходимым условием образования древнемонгольского суперэтноса, хоть и недостаточным.