- Держи, - в мою руку ложится почти невесомый плащ из тончайшей шерсти. Ряд мелких пуговиц нужно застегнуть изнутри. Рукавов нет, только прорези, но и ими воспользоваться нельзя. Капюшон надвинут достаточно низко. Сам себе напоминаю монаха. Ели такие дорогие ткани расходуют здесь на военную форму и ее не жалеют, то как выглядит та моя одежда, которую они берегут?
- Все закрыто как надо, иди за мной. Если почувствуешь слабость, скажи.
- Хорошо.
- Хорошего в этом будет немного.
Двери вывели нас в такой же просторный и светлый коридор, по нему расползается запах свежести летнего сада в смеси с запахом кухни. Кажется, что-то готовят съестное, может быть, даже начали выпекать хлеб.
Тяжелые ворота, окованные металлическими лентами на грузных заклепках, командир открывает сам, ни солдат не стоит у входа, ни слуга. Следом за мной идет несколько воинов, кажется те, что вышли тогда против нас на каменный мост.
- Молчи и следуй вплотную за мной. Одно твое слово разрушит наш договор.
- Обещаю.
- Когда я подам знак, замрешь на месте и с него не сойдешь.
- Ясно.
Как сложно стало сдержать данное слово, стоило мне заметить моих парнишек. Стоят в лучах закатного солнца на камнях небольшого двора, сбившись в стайку.
Все как один обернулись на наши шаги, скользнули по моей фигуре рассеянным взглядом, словно по чужаку. Лица чистые, ни синяков нет, ни ссадин. Волосы собраны в косы, форма расправлена и аккуратно сидит на гибких юношеских фигурах. Все по уставу, не считая отсутствия поясов и мечей, будто бы я оставил их какой-нибудь час назад.
- Выдвигаемся к переправе, вы идете впереди по тропе, - пытается ими командовать Дангеш. Кто же так отдает приказ? Из стайки вышел мой вечный позор и стыд. Сколько нервов он мне потрепал за последние пять лет обучения, сколько раз я подвергал его наказанию за глупые шутки, за откровенное неуважение, за нарушение всяческих правил.
- Разрешите обратиться.
- Разрешаю.
- Дозвольте забрать тело нашего павшего командира. Он должен быть погребен на нашей святой земле.
- Нет.
- Он был вторым отцом для меня и для всех остальных. Вы обязаны дозволить это как воин. Так гласит честь.
Сколько гордости и глупого достоинства в этих словах. И я ничего не могу сделать, только сильнее сжать кулаки под плащом.
- Его тело сброшено в Верст. Так гласит наш устав. Вперед, вы тратите драгоценное время.