– Ты срезала «виски-мак»?
Они всегда оставляли их цвести на дорожке, чтобы гости наслаждались ароматом.
– Чтобы дождь не побил. Кто-то позвонил ей из Шпицбергена: Том, очевидно, указал ее как ближайшую родственницу. Но ты и так это знал.
Шон коснулся бутона розы, и лепестки упали на стол.
– Я не помню в деталях все, что тогда происходило, – сказал он.
– А я помню… Они ведь виделись, не так ли? В тот последний раз.
– Да, но я не сознавал, что она была официально… ближайшей родственницей.
Шону не понравилась мысль о том, как Руфь Мотт могла воспринять тот последний вечер. Но Гейл могла узнать об этом лишь от нее, поскольку в то время их развод шел полным ходом и они общались только через адвокатов. Он посмотрел на лестницу. Кто-то еще был дома, он чувствовал это.
– Чья эта серебряная машина?
– Этот цвет называется минеральный белый. И она моя.
– Ты говорила, что хочешь оставить «сааб» навсегда.
– Если бы он был на ходу, я бы оставила. Но он не на ходу. А эта новая, похоже, подключена к спутнику, так что за мной следят из космоса, не спрашивая моего желания, так и будет, если я не засяду за компьютер на несколько часов и не придумаю, как это отключить. У нее встроенная…
Она не договорила, поняв, что он не слушает. Его внимание привлекли изменения в его старом доме, которые он ощущал, но не мог определить. Он уставился на срезанные розы, потом отвел взгляд. Это уже было не важно.
– Рад, что у тебя теперь хорошая машина.
– Я консультировалась.
Она перевесила картины. И на столе появилась новая лампа. Том был мертв, вот почему Шон приехал сюда. Чтобы Гейл смогла выразить его скорбь. Но она с этим не справлялась.
– Вы с Руфью тогда помирились?
– Надеюсь, да. Я… я была несправедлива к ней.
– Ей не следовало вмешиваться.
– Она знает. А мне следовало прислушаться.
Встревоженный ее дрожащим голосом, он прошел на кухню. Ему невольно захотелось снять куртку и сбросить сумку. Он взглянул на скамью. Раньше тут лежала стопка газет, на которой любил спать их большой полосатый кот.
– Где Гарольд? – Он огляделся и позвал его.
– Он тоже умер. В прошлом году. Чай? Кофе? – Гейл налила в чайник воду, она стояла спиной к Шону.
– Ты мне не говорила. – Он против воли изучал все вокруг. Казалось, каждая вещь, которую он узнавал, смотрела на него с укором. – Этот дом не слишком велик для тебя одной?