Оба понимали, что Шон никогда не будет играть с Кингсмитом на равных, но он был способным учеником и сумел нажить такое богатство, о каком и не мечтал в двенадцать и даже в двадцать один год. Он стал достаточно богатым, чтобы признать, что одних денег мало. О чем он всегда мечтал, так это о том, чтобы вписать свое имя в историю. В буквальном смысле. Как Баренц или Беринг или – ну, ладно, пусть не как Сесил Родс[11], – в общем, как отважный, благородный первопроходец, чьим именем могут назвать горы и моря.
Теперь же, после сделки с Педерсенами, в глубине души, которая тайно жаждала славы, он возликовал. Он, Шон Каусон, без всякой посторонней помощи поднялся наверх и сумел стать владельцем крохотного кусочка Арктики в этот важнейший для ее истории момент. Лед отступал, и заполярное судоходство становилось активнее с каждым днем, перемещая глобальные рынки от кассовых стоек супермаркетов к строительным контрактам по мере того, как понижались цены на товары. Уйма полезных ископаемых, еще никем не охраняемых, ждала хозяев. Даже в воздухе, казалось, витало предчувствие чуда; действительно, пришел новый золотой век коммерции и возможностей, и Шон был пиратом новейшего образца, но действовал он не ради наживы, а ради признания. Он был известен как человек, умеющий сводить нужных людей, и именно этим он собирался заняться в Арктике, на новой деловой арене, где коммерция и логистика столкнулись с экологией. Такая роль несомненно заслуживала определенного признания.
Мидгард стал его величайшим завоеванием, хотя в душе он всегда знал, что его ждет победа. Еще за несколько месяцев до того, когда шансы на успех с этим тендером были ничтожно малы, он нашел одного норвежского архитектора и выплатил ему авансом крупный гонорар, чтобы уложиться в узкие временные рамки, необходимые для этой работы. На следующее утро после того, как ему сообщили о решении Педерсенов, когда Мартина ушла на работу, он позвонил из ее дома в свой офис в Осло, и восторженные поздравления, обрушившиеся на него, наполнили его счастьем, гревшим душу, пока он шел через Кенсингтонские сады.
Он направлялся в универмаг «Селфриджес», чтобы убить время перед встречей с Джо за ланчем. Он еще не знал ни места, ни времени, но это было в порядке вещей. Недавно Шон даже не знал, в Лондоне ли Джо, но утром получил электронное письмо, в котором тот сообщал, что будет в Собрании Уоллеса