И ребе и соседи евреи говорили маме Розе о замечательных способностях её сына, и о том, что он должен учиться. Но гимназия была аж в Житомире, и там была процентная норма для евреев, которую, конечно, уже использовали дети богатых евреев.
Во время Первой мировой войны в русскую армию были призваны в солдаты около миллиона евреев, и более половины из них либо были убиты, либо стали безногими или безрукими калеками. В процентном отношении к числу проживавших в России евреи поставили в армию в шесть раз больше солдат, чем русские. Всё равно русские газеты тогда писали, что евреи увиливают от солдатского долга. Все еврейские местечки на линии фронта и в ближайшем тылу нещадно грабились, что называлось операциями военной конфискации. Но это не всё.
В начале ХХ века на 500 км вглубь западной границы России и соседних стран значительная часть розничной торговли традиционно обслуживалась евреями, которые так и сновали туда-сюда. Поэтому, как только русская армия стала терпеть неудачу на австрийском и немецком фронтах, бездарные русские генералы стали объяснять свои неудачи шпионством евреев. Меряя евреев на свой аршин продажности и подлости, они утверждали, что поскольку у австрияков и пруссаков евреи уравнены в правах со всеми, а в России нет, то «русские» евреи должны обязательно шпионить за русскими войсками в пользу австрияков и пруссаков. Воевать с немцами было трудно. Легче было выселять евреев. Их перегоняли (часто пешком), как овец, вглубь России или за Урал и в Сибирь. Именно тогда впервые в ХХ веке была проведена массовая и жестокая депортация миллиона приграничных евреев, во время и вследствие которой погибла четверть переселенцев. Однако никто об этом не писал ни в Европе, ни в Америке.
В печати, в войсках и по всей России была развёрнута оголтелая антисемитская кампания. Возникшие погромы сопровождались избиениями и издевательствами над простыми евреями и еврейками, это стало обычным внутри черты оседлости и особенно прифронтовой полосы.
Но в то же время для детей, воюющих на фронте евреев, отменялась процентная норма при приёме в гимназии и университеты. Узнав об этом, мама Роза смогла добиться приёма у полицейского начальника. Тот дал ей бумагу, в которой было написано, что она едет на фронт к брату умершего мужа, который до призыва в армию якобы был кормильцем её семьи. Едет она за подтверждением фронтового командира, что такой солдат на самом деле воюет с немцами и просит принять Хаима Рохваргера в гимназию сверх установленной процентной нормы.