Он еще не закончил ритуал призыва, когда почуял легкое движение
слева. Обернулся. Паук, размером с женскую ладонь, полз мимо,
неторопливо и важно.
— Шадал? — шепнул Йор обреченно. Плясунью он видеть совсем не
хотел.
Сноходец ждал, паук превратится в одного из главных духов
даларского пантеона, однако женский голос донесся откуда-то из-за
алтаря.
— Не стоит искать меня в каждой твари с восемью ногами.
Йоранар обратился лицом к божеству и поклонился.
— Шадал.
Дух приблизилась вплотную. Сноходец ощутил прикосновение
холодного костяного пальца к подбородку, и, повинуясь, встал. Чтобы
взглянуть Паучихе в лицо, ему, высокому даже для даларца, пришлось
запрокинуть голову.
Облик Плясуньи просвечивался и напоминал вязкую дымку.
Посаженные в ряд от живота до шеи восемь колдовских глаз горели
зеленым пламенем. С лица, отмеченного изящными чертами, на него
глядело еще два глаза — слишком крупных и вытянутых с углов, чтобы
быть нормальными. Жвала Шадал в такой форме прятала, но Йоранар
хорошо их помнил.
Паучиха обвела контур мужской скулы длинным «обглоданным»
пальцем цвета кости, коих у Шадал насчитывалось по шесть на каждой
из четырех рук. Йор сглотнул, допуская, что сейчас Паучиха
оцарапает его до крови.
Шадал сдержалась, перетекла черным облаком и присела на алтарь,
закинув ногу на ногу. Медленно ощупала сноходца взором и
изрекла:
— Я уже говорила тебе, Йоранар: если хозяин не следит за домом,
в нем селятся крысы. Но ты не послушал.
Йор насупился. Ощущение раздвоенности тела плохо помогало
терпеть привычную манеру Плясуньи изъясняться: уклончивую и
осуждающую.
— Я, скорее, не понял, — отозвался он сдержанно.
Паучихе его тон не понравился.
— Ты хочешь прямых указаний. Но Атракс не одобряет, когда мы
вмешиваемся в вашу жизнь, маленький сноходец. К тому же, я храню
тайны, а не раздаю ответы.
— Тогда зачем ты здесь, Плясунья?
— Затем, что крысы в твоем оплоте все еще плодятся.
Ответ духа оказался таким же ничего не сообщающим, как и все,
что она говорила ранее.
— Я похож на крысолова?
— Ты похож на своего отца, маленький сноходец, но речь не о нем.
У оплота Каменный Медведь есть вождь, но нет покровителя. А без
покровителя он как на ладони для тех, кто злоумышляет и ищет место,
где сделать это легче всего.
— То есть ты… мы, — поправился даларец, — здесь для того, чтобы
обсудить смерть покровителя моего оплота? Урс пал столетия
назад!