— Хочешь сказать, Хранитель Волн покинул только нас?! Только
наших шаманов и Племена?! — Полгоры, между тем, натурально
ужаснулся.
— Я не знаю, Драйн, — едва ли не по слогам выговорила
Садаварт.
— Мне ты тоже говорила, что не знаешь, — обронил Йор, наблюдая
за реакцией девушки из-под полуопущенных век. Та не смутилась:
— Если фраза «Аулон пропал» тебе хоть что-то объясняет,
сноходец, я завидую твоей прозорливости и преклоняюсь перед твоей
мудростью. У меня нет ответов. Как не было их и у примарха, когда
мы расставались.
Мало-помалу, рыбины кончились, и Садаварт вернулась на берег.
Рядом с ней пристроился Кузнечик — таким образом, что шаманка
откинулась спиной на его громадный бок. Почти сразу ящер характерно
повел головой, отслеживая чужое движение.
Подсел Драйн, вооруженный здоровенным бурдюком.
— Медовуха, — сообщил он, приподняв емкость в предлагающем
жесте. Садаварт взяла и приложилась.
Драйн пристроился рядом, но от контакта с Кузнечиком
воздержался.
— Извини, — обронил он, взглядом указав на бок. — Не думал, что
так выйдет.
Даларка махнула рукой:
— В обычных условиях это не было бы проблемой даже для меня.
Больше Драйн ничего не говорил, посчитав за лучшее, что его не
гонят. Раньше все было намного проще. Пока он был сыном Верховного
шамана, а Садаварт — его мелкой тощей ученицей.
Йор пристально рассматривал этих двух со своего места. Он знал,
что Нимбул дружен с дочерью Балтура, но старался никогда лишний раз
ни о чем не спрашивать — просто для того, чтобы не оказаться в
центре пожара, когда между воеводой и шаманкой разгорится огонь
войны. Они оба имели определенный вес в Племенах, пусть и очень
разный, и если бы однажды начали враждовать в открытую, Йор бы
очень затруднился с выбором стороны. Как советник и «друг» вождя он
должен был поддержать Балтура, потому что его поддержал бы и
Махтург, и вообще это не дело — бодаться с верховным вождем. Но как
говорящему с духами, ему следовало поддерживать Садаварт. Хотя бы
потому, что обратное означало бы бодаться с Азиммаром, чего он тоже
не хотел.
А теперь это и вовсе привело бы к конфликту с вождем Грозового
Утеса, которому Йор задолжал жизнь.
Потому сноходец держался как можно дальше от потенциального
конфликта и особенно восхищался Нимбулом, который балансировал на
его грани долгие годы, не упоминая имени Садаварт при Балтуре и
наоборот.