В связи с этим вспоминался наш переход вместе с Экспедиционным корпусом своим ходом в XIV веке из Крыма на исходные позиции, расположенные на территории нынешней Западной Белоруссии и Литвы. Представьте себе – кругом дичь, пустошь, безлюдье, Киев тамошний из сотни домов – как разоренный Батыем полтора века назад, так и не оправившийся. И тут мы на танках и боевых машинах, колоннами по век назад заброшенным полям, мимо поросших лесом пепелищ. Все эти территории, как выморочное имущество канувшей в Лету Киевской Руси, досталось Великому княжеству Литовскому. Но никаких феодалов-угнетателей на этой территории еще не было – по причине отсутствия угнетаемых. Чем выше мы поднимались по течению Днепра, тем чаще встречались селения и даже города. Хотя какие там города; Бобруйск – деревня, Минск – большая деревня, а на самой Литве все было выжжено и вытоптано почти столетней войной с тевтонским орденом. Оказывается, до нас там поработали дипломаты, и литовцы с поляками приняли нас как союзников.
Довелось мне лично встретится с Ягайло и с Витовтом, а также руководить разгромом сунувшегося в Литву как раз под наш визит крестоносного войска. А уже через четыре дня пришел приказ выходить в район сосредоточения в нашем времени.
Но сейчас мне было непонятно – где в самой, считай, середине Советского Союза находится тот самый враг, на битву с которым мы мчались с такой скоростью через всю Европу и которого нам предстоит атаковать с исходных позиций в районе Харькова, Днепропетровска, Запорожья, Николаева?
Все прояснил неожиданно появившийся в моем штабном вагоне товарищ Берия, в сопровождении нескольких порученцев и адъютантов в разных чинах, а также еще один товарищ, представившийся майором госбезопасности Сергеем Николаевичем Филимоновым, в котором сразу же узнавался человек «оттуда».
При появлении этой странной компании я, честно сказать, насторожился. Воспоминания о людях из НКВД у меня были не самые приятные – два с половиной года во внутренней тюрьме УНКВД по Ленинградской области по ложному обвинению, основанному на сфальсифицированных показаниях человека, который погиб двадцать лет назад. Скажу честно, все было – и пытки, и избиения, и ложные расстрелы. Но все это осталось в прошлом, и я совершенно не понимал, для чего в моем штабе появились эти люди в фуражках василькового цвета.