Но надежды их были тщетны – на самом деле никто арестовывать Мережковского и Гиппиус не собирался, о них было велено просто забыть, и лишь следить за тем, чтобы ни он, ни она не могли зарабатывать на литературном поприще. Мелкие самодовольные людишки, которых любой психиатр сразу же, с первого взгляда, признает оторвавшимися от реальности душевнобольными. И за это их сажать в тюрьму, и тем паче расстреливать? Да ни в жизнь! Пусть живут и служат живым примером того, во что может превратиться оторвавшийся от своих народных корней интеллигент-манкурт, забывший о том, что Дух не существует отдельно от материального мира, а находится с ним в нерасторжимом диалектическом единстве.
* * *
7 марта 2018 года (17 августа 1941 года) Федеративная Республика Германия, федеральная земля Бранденбург, город Фюрстенвальде, железнодорожный вокзал
Рано утром, примерно в четыре часа, когда даже самые полоумные вороны не начали еще орать, в помещение дежурного по станции зашли три весьма колоритные личности, от вида которых у пожилого дежурного, помнившего еще темные времена Хоннекера, глаза полезли на лоб. И было от чего. Центральной фигурой в этой троице был здоровенный, слегка небритый «стопроцентный ариец» в поношенной полевой форме вермахта, помятой шинели, сапогах с короткими голенищами на широко расставленных ногах, и с погонами оберартца (обер-лейтенанта медицинской службы). Единственной деталью, выбивавшейся из образа, был нашитый над правым карманом орел, у которого был отрезан круг со свастикой.
Те двое, что стояли сбоку от военного врача вермахта, были ничуть не менее колоритны, чем оберартц – они были обряжены в форму сотрудников НКВД: синие бриджи, начищенные хромовые сапоги, фуражки с красной звездочкой, с малиновым околышем и синим верхом; а также кожаные куртки, из-под воротников которых торчали малиновые петлицы – у одного с капитанской шпалой, а у другого – с тремя сержантскими треугольниками. Единственное, что у энкавэдэшников выбивалось из стиля, это переброшенные через плечо «калашниковы» вместо аутентичных ППШ или ППД. Впрочем, за ряженых шутников принять их тоже было нельзя. Уж слишком серьезные и жесткие лица были у всех троих, особенно у оберартца. Дежурному на мгновение показалось, что этот человек побывал недавно в аду и вернулся обратно.