На следующий день мою инсталляцию демонтировали, чем я была вполне довольна, поскольку денег, как я уже сказала, у меня не осталось. Организаторы, впрочем, не остались внакладе – от шумихи с этими экспонатами пресс-досье выставки распухло так, как барышни на полотнах художника Кустодиева. А меня это научило двум вещам: более основательно планировать финансовую сторону проектов и доверять своим инстинктам.
– Но вы так и не сказали, по поводу концепции. Для чего всё это?
– Я уже говорила, что изучала биологию. И вот с этой, естественнонаучной позиции, мне очевидно – какую бы благожелательную чушь не внушали людям, возникают ситуации, когда логическое мышление блокируется, стоп-сигналы не срабатывают и общество, дискретно, превращается в стаю, движимую инстинктом самосохранения. Моя инсталляция – предупреждение. Вы слышали, в Берлине недавно прошло факельное шествие? Ну, ну, успокойтесь, это не за вами.
Залман не понимал. Поначалу он испытывал неприязнь к этой женщине, но после того, как она завела разговор, Залману показалось, что, пожалуй, с ним еще никто не общался так откровенно и она, похоже, никому не желала зла, но все же возражал.
– Вы любите шокировать публику.
– Станьте ещё пенять Яблоку на то, что выдаёт новую модель, когда вы на прежней и отпечатков не оставили. Это моя работа, к тому же, не единственная.
– Да, я знаю.
– Однако, я должна извиниться за то, что вас травмировал опыт общения с моим экспонатом. Вы, евреи, болезненно относитесь к некоторым деталям прошедшей войны.
– У меня неоднозначное отношение к этому событию.
– Не поняла.
– Если бы первый муж моей матери не погиб там, меня вообще бы не было на свете, как и многих других, впрочем.
– А что с ним произошло?
– Подорвался на мине в Нормандии.
– Необычно.
– Да, евреи это не только холокост.
– А как вас занесло сюда?
– О, это долгая история. Я жил в Бруклине, в Боро Парке…
– Да вы, оказывается, толстосум!
– Вы знаете, есть такой анекдот: Моня, я люблю читать антисемитскую прессу. – Почему? – Я здесь живу, еле свожу концы с концами, а почитать, так мы правим всем миром.
– Забавно.
– Это про меня. Перед тем, как попасть сюда, я тихо жил на свою пенсию, до этого преподавал в Нью-Йоркском Политехническом.
– А ваша семья?
– Жену я давно похоронил, дочь выросла, преподает в Филадельфии.