Однажды я прогуливался по свалке, рассматривая причудливые предметы, застрявшие в пластах мусора. Заглядевшись, я забрел в какое-то незнакомое место и в конце концов очутился в тупике. Я уже подумал было развернуться и пойти обратно, но тут услышал чей-то голос прямо за мусорной стеной: какой-то мужчина пел песню.
Мурашки пробежали по позвоночнику до самого горла.
Неужели тут есть такие, кто еще может петь? Встреть я сейчас русалку, сидящую на куче жемчуга, я бы и то не так удивился!
Я встал поближе к стене и стал прислушиваться. Не прошло и пары минут, как подначиваемый ударами кирки выразительный низкий голос полностью меня заворожил. Мне показалось, что я родился, зная эту мелодию и эти слова!
– Я родился однажды во время грозы,
Из мяса и крови – соленой воды.
Солнце палило, кирка ждала:
Я взялся за работу, не жалея себя.
Работай день и ночь, греби, пока можешь:
Ты выиграл день жизни, но не стал моложе.
О, море, не зови меня, ведь я не приду!
Я продал душу острову, теперь не умру…
Дослушав последнюю строчку припева, я понял, то во что бы то ни стало должен познакомиться с певцом и выучить песню наизусть.
Стена, за которой звучала песня, показалась мне достаточно крепкой, чтобы вскарабкаться по ней и спуститься на другую сторону.
Я быстро влез наверх, цепляясь за выступающие из груды мусора предметы. Острые края обдирали кожу на руках, но не обращал внимания.
Оказавшись на стене, я обнаружил тонкую нить, на которой висели выцветшие тряпочки, некогда зеленые, теперь почти белые.
Все это было похоже на ограду, про которую говорил Карпуша. Помнится, он сказал, что, если я выйду за зеленые флажки, меня побьют… Наверное, безопаснее будет сначала поговорить с певцом, а потом уже жать ему руку за отличное исполнение.
Вобравшись на вершину стены, я осмотрелся и обнаружил, что вокруг нет никого, кроме почти голого чернокожего старика. Он был тощий, одни кожа да кости, и из самых разных мест его блестящего черного тела выглядывали белоснежные волосы, жесткие, как проволока.
Не разгибая своей натруженной костлявой спины, он бил киркой по огромному камню.
– Эй! – крикнул я, решив, что раз здесь только один старик, то бояться мне нечего.
Услышав меня, мужчина довольно ловко для своего возраста выпрямился и резко обернулся, пронзив меня жутким взглядом бирюзовых глаз без зрачков. От изумления я чуть не вскрикнул: безобидный старик вдруг показался мне страшилищем, нелюдем, который мог наброситься на меня… Эти неестественно ловкие движения, жуткие глаза…