Нормальные люди так не пялятся. Это неприлично.
— Что там такое? — ворчит Ярослав Игоревич, поворачиваясь к двери. — Вот же, принесла нелегкая! Больного еще не привезли, а больницу наводнила охрана. Вечно возня с этими олигархами! Я объяснил, что на этаж его привезут через пару дней после операции, не раньше. Так нет же, не слушают, снуют повсюду. Превратили больницу в проходной двор, чуть ли не в операционную лезут.
Раздраженно бурча, заведующий поднимается с места и закрывает дверь.
Значит, незнакомец из лифта — один из охранников больного, которого везут к нам на операцию. Строгий темный костюм, белая рубашка, пристальное внимание ко всему вокруг, взгляд весом в две тонны, не меньше. Все сходится. Получается, он осматривал кабинет, а не пялился на меня. Я должна радоваться этому факту, но вместо этого думаю о том, что мы снова увидимся у постели больного. Внутри зарождается странное предвкушение, горячее и необъяснимое.
— Так что там с операцией? Договаривай! — ворчит Ярослав Игоревич.
В тот же момент я забываю об охраннике. Повернувшись к экрану, отбрасываю неуместные мысли и продолжаю объяснения.
— Ладно, ладно, хватит! — усмехается заведующий, выслушав сбивчивый рассказ. — Всегда-то ты у нас готова, как пионерка. Надеюсь, больного скоро привезут, а то они и так задержались. После аварии он потерял сознание и долго приходил в себя. Хорошо хоть в местной больнице сделали нужные снимки. Случай очень сложный, поэтому везут к нам. С каждой потерянной минутой прогноз ухудшается и шансы на восстановление… сама понимаешь. Так что ждем-с.
Поднявшись, он достает из холодильника йогурт. Открывает и с аппетитом слизывает с ложки сладкую вишенку. На половинке круассана долго не продержишься, но мне не до еды. Ярослав Игоревич берет меня на операцию, да еще на какую!
Сцепив холодные пальцы в замок, я с трудом сдерживаю обуревающую меня радость.
Заведующий доедает йогурт, достает еще один и смотрит на меня. Прижав ладонь к животу, я пытаюсь заглушить голодное урчание.
— Так и не признаешься, что умираешь от голода? — усмехается Ярослав Игоревич. — Думаешь, я не видел, как ты пряталась за спинами и доедала булочку своего приятеля?
Протянув мне йогурт и чистую ложку, он отворачивается и устало массирует шею.
— Думаешь, я совсем не человек? Иногда я суров, но с вами по-другому нельзя. Если я не научу, жизнь замучает.