Кровь!
Он вскочил на ноги, я ухватил
ампутационный нож, и тотчас на верхней койке мигнул сиреневый
всполох, а миг спустя паук размером с кулак перенёсся на стену и
шустро пополз к окну. Огнич резко махнул рукой, мелькнул
серебристый росчерк, и сплетённая из волос лунного беса плеть
щёлкнула, кончик угодил в мерзкую гадину и рассёк её надвое, будто
острейший клинок.
«Ох и распсихуется Зван!» —
подумалось мне, хоть и прекрасно отдавал себе отчёт в том, что
пареньку сейчас точно не до погибшего питомца. Был бы жив!
Но нет — не свезло. Искристый паук
сожрал печень Звана, откачать того не вышло. Когда подоспели к нему
с Огничем, паренёк был уже мёртв.
Большую часть ночи провели во дворе
казармы. Уж на что наставник Крас обычно был сдержан в выражении
эмоций, но тут ревел белугой, беспрестанно изрыгая самые
распоследние ругательства.
— Как? — орал он. — Как этот
недоносок умудрился утаить яйцо искристого паука?!
Ответ на этот вопрос мог доставить
кое-кому из нас немало неприятностей, так что Огнич отмалчиваться
не стал.
— А чего там утаивать? Оно ж как
камень! Кинул у ворот, потом подобрал!
Наставник, от которого разило
перегаром, нацелил на фургонщика взгляд налитых кровью глаз и
рыкнул:
— Так ты знал?!
Огнич и не подумал стушеваться.
— Что он яйцо из небесного омута
приволок — нет. Что с каким-то камнем возился — так это все видели!
Он и не скрывался нисколько!
На том фургонщик и стоял, этим всё и
ограничилось. Разве что бывшие соученики стали не любить нас самую
малость больше, но и только.
— Фиговый расклад, — шепнул мне Вьюн.
— Шестеро против девятерых…
— Да какой шестеро? — охнул Ёрш. —
Даря еле на ногах стоит! Дунь — упадёт!
— Прорвёмся! — отрезал Лоб, хрустнув
костяшками пальцев. — Зассыт Долян кипеш устраивать, постарается
поодиночке подловить. Так что держимся вместе.
Так и порешили.
Утром Дарьян не встал. Меня и самого
ломало, будто всю ночь напролёт баржу с углём разгружал, а не
пытался дотянуться до небесной силы и всё же поднялся с койки и
сходил на завтрак, где влил в себя сразу три кружки травяного
отвара. Когда полегчало, вернулся за книжником, но так и не сумел
его растормошить. В сознание он пришёл, а вот от еды отказался
наотрез. Едва напоил.
— Боярин, вы на рынок идёте? —
окликнул меня Вьюн.
— Нет! — отозвался я. — Без нас
давайте!