Непонятливых не нашлось, только
Дарьян озадаченно уставился на меня в ожидании пояснения.
— Потом! — отмахнулся я, быть
опознанным нисколько не опасаясь.
Большинство собравшихся на пристани
молодых людей предпочли остаться в школьной форме, и мало того, что
покрой и материал у штанов, рубах и лёгких курток оказался
предельно схож, так ещё и эмблемы с них спороли отнюдь не только
босяки школы Огненного репья. Не нашлось смутьянов лишь среди
соучеников обобранных нами юнцов.
Эмблемы были разнообразней некуда:
голубой вихрь, расколотая земля, три багряных капли, коронованная
волчья голова, окаймлённое изогнутыми лепестками-лучами солнце и
даже рука мертвеца. Ещё на глаза попались крепкие парни с нашивками
в виде увенчанной молниями скалы и молодчики постарше с кулаком,
сжимавшим сияющий меч. Последних сопровождал всамделишный
священник.
При этом все прочие учебные заведения
отправили за море примерно столько же людей, сколько набралось от
одной только школы Огненного репья, а барышень так и вовсе никто
больше не выставил ни одной. Наши спутницы немедленно привлекли к
себе всеобщее внимание, и обстановка определённым образом
накалилась, ладно хоть ещё спустили трап.
— Почему нас не заставили спороть
нашивки? — спросил вдруг Дарьян. — Мы ведь не прошли в ученики и не
можем представлять школу!
Огнеяр кисло глянул в ответ и
отвернулся, а мне вспомнились разговоры о том, что нами попросту
откупились. Я решил, что так оно на деле и было.
— Это что же — на этом корыте шесть
седмиц провести придётся? — возмутился кто-то из учеников. — А чего
на летучем корабле туда не махнуть?
— А энергию откуда брать? — возразили
ему.
Наставник Крас тотчас шикнул на
спорщиков и скомандовал:
— Двинули!
На борт поднялись беспрепятственно.
Троица учеников школы Бирюзового водоворота никого не опознала,
единственная заминка случилась уже на судне. Первый помощник
капитана, подтянутый и молодцеватый, с завитыми усиками и глазами
цвета чистейшего индиго перехватил наших соучениц и повёл их
заселяться в каюту на верхней палубе. Ну а второй помощник,
постарше и куда более кряжистый, хмуро глянул им вслед, затем
уставился на нас.
— Школа Огненного репья! — произнёс
он, и его обрамлённая кустистыми бакенбардами физиономия приобрела
выражение крайнего неодобрения.