Второй помощник вновь облизнул губы и
спросил:
— Полагаю, вам есть что
предложить?
Отец Шалый шагнул к нему и заглянул в
глаза.
— Разумеется, сын мой! Я ведь сразу
так и сказал. Вопрос лишь в том, присутствует ли заинтересованность
к сотрудничеству с вашей стороны.
— Несомненно!
— Что ж… — Священник отвернулся от
собеседника, подошёл к распростёртому на полу матросу и будто
невзначай стёр подошвой часть кровавых письмен. — Тогда я склонен
поверить вашему заявлению о том, что на борт пробрался душелов, и
мы наблюдаем попытку жертвоприношения. А как вам, несомненно,
известно, чернокнижники и сообщники оных переходят в церковную
юрисдикцию вне зависимости от тяжести иных совершённых ими
деяний.
— Да! — хрипло выдохнул второй
помощник. — Мы не претендуем на бунтовщиков!
— И?
— И вручаем их судьбу церкви!
— Очень хорошо, — кивнул отец Шалый.
— Не в моих полномочиях устраивать судебные разбирательства такого
рода, поэтому задержанные останутся под стражей до прибытия в порт.
В качестве караульных придётся привлечь добрых братьев из ордена
Небесного меча. Счёт за их услуги будет выставлен судовладельцу.
Нет возражений?
Второй помощник капитана резко мотнул
головой.
— Никаких!
— Тогда прошу! — указал ему священник
на выход и жестом пригласил внутрь монаха.
Ампутационный нож вынули из руки
Дарьяна, а самого его уложили на койку, после чего развязали и
вынесли в коридор только-только начавшего ворочаться матроса.
Взамен в каюту втолкнули Огнича. Ещё занесли ведро с водой и
бросили на пол тряпку.
Отец Шалый напоследок огляделся и
велел:
— Приберитесь тут, и чтоб без
глупостей. Не заставляйте меня жалеть о том, что спас вас от петли!
Позже поговорим.
Разом оставило оцепенение, я
покачнулся и едва не упал, был вынужден ухватиться за койку. Беляна
и вовсе повалилась на спину, шумно задышала, будто до того у неё
никак не получалось наполнить лёгкие воздухом. Дарьян тоже
встрепенулся и начал пьяно озираться.
Священник кивнул каким-то своим
мыслям и отвернулся от нас, монах посторонился, и в двери
немедленно показалась перекошенная физиономия боцмана.
— Пусть вернёт амулет! — прорычал
взбешённый дядька. — Или я за себя не ручаюсь!
Отец Шалый, не оборачиваясь,
бросил:
— Верни!
Я взвесил на руке значок в виде
водоворота и стиснул его в кулаке. Ощутил биение защитного аркана и
резким волевым усилием втолкнул в покрытый лазурной эмалью металл
малую печать воздаяния.