– Твой отец что-то затевает, и я отнюдь не рада тому, что он так наседает на нас после смерти моего отца. Не надо думать, что, если компанией руководит женщина, у него больше шансов выиграть.
– Тебя чрезмерно волнуют взаимоотношения мужчин и женщин. – Он игриво наклонил голову и бросил многозначительный взгляд на желтый диван у себя за спиной.
– Заткнись и послушай меня! – вспылила Гленна.
– Я слушаю. И смотрю прямо на тебя. Ты очень мило покраснела. Кстати, моя мама говорила, что говорить людям «заткнись» – невежливо. – Он снова ехидно улыбнулся.
– Делать грязные намеки во время бизнес-встречи – вот что невежливо!
Гленна взяла в руки пресс-папье, сделанное из меди в форме медведя, и принялась перекладывать его из ладони в ладонь. Это ее успокаивало. Статуэтка раньше принадлежала ее отцу, и он говорил, что она придает ему сил. А силы Гленне сейчас бы не помешали.
– Я не собираюсь пополнять список тех, кто перед тобой стелется, – сказала она. – Так что изволь вести себя прилично.
– А я тебе и не предлагаю. – Бродерик наконец посерьезнел. – Но если ты, как и я, тоже ничего не понимаешь, предлагаю нам с тобой отправиться на прием к твоей матери.
– Безусловно. Чем быстрее с этим разберемся, тем лучше.
И тогда он наконец уберется из ее кабинета.
Бродерик, конечно, играл с огнем. Но Гленна запала ему в душу так, как ни одна другая женщина. Когда они учились в университете, он убедил себя, что все дело в «запретности» плода, в том, что они происходят из враждующих семей. Только он до сих пор о ней мечтал.
Поэтому обычно старался не приближаться к ней на пушечный выстрел.
– Мы можем пойти прямо сейчас? Мы должны знать, кто из вашего совета директоров или из нашего затеял эту игру.
Гленна подняла глаза цвета неба над Аляской после шторма.
– Конечно. Она сегодня в офисе, мы с ней утром уже встречались. Чем быстрее с этим разберемся, тем лучше. – Она кивнула и встала из-за стола.
Бродерик чуть язык не проглотил. Ее костюм был превосходно сшит и демонстрировал фигуру в самом выгодном свете. А вырез блузки чуть не свел его с ума, и он из вежливости – и инстинкта самосохранения – отвел глаза.
– После вас.
Идя вслед за ней, он обогнул лаунж-зону, где был тот самый диван и пара кресел у камина. Она оглянулась через плечо.
– Кабинет матери на два этажа выше. Думаю, все быстро прояснится.