Я радостно приняла это молчаливое предложение перемирия и улыбнулась ему в ответ.
– Думаю, это Ваша вина, – произнесла я тихо, словно признаваясь в смертном грехе.
– Я знал, что я демон, – улыбаясь, ответил он. – Но до этого момента? Я не могу подобрать слова…
– Если хотите, я принесу словарь, – сказала я, смеясь. Атмосфера становилась веселой, как и мое сердце.
– Я полагаю, что настоящий чертенок – это Вы, Мелисанда Бруно, – продолжил он дразнить меня. – Живой Сатана, посланный нарушить мой покой.
– Покой? Вы не путаете со скукой? – пошутила я.
– Если это была скука, с Вами я больше ее не испытаю, это уж точно. Может, даже прекращу оплакивать ее, – ответил он решительно.
Мы смеялись, оба, на одной и той же волне, когда кто-то постучал в дверь. Три раза.
– Синьора МакМиллиан, – предугадал он, не отрывая взгляда от моего лица.
Я неохотно открыла дверь экономке.
– Пришел доктор МакИнтош, синьор, – сказала женщина с ноткой тревоги в голосе.
Писатель на мгновенье помрачнел.
– Сегодня вторник?
– Точно так, синьор. Хотите, чтобы я проводила его в Вашу комнату? – любезно спросила она.
– Да. Позови Кайла, – распорядился он сухим, как центнер пыли, тоном. Потом он повернулся ко мне с еще более сухим выражением лица. – Увидимся позже, синьорина Бруно.
Я последовала за экономкой по лестнице.
– Доктор МакИнтош – местный медик, – ответила она на мой невысказанный вопрос. – Он приходит каждый вторник проведать синьора МакЛэйна. Если не считать паралича, он здоров как бык. Так что это всего лишь традиция и бдительность.
– Но его…– в нерешительности запнулась я, стараясь подобрать слова, – ... его состояние непоправимо?
– К несчастью, да. Нет никаких надежд, – грустно подтвердила она.
У подножия лестницы стоял в ожидании мужчина, покачивая чемоданчиком с инструментами.
– Итак, Миллисент? Он снова забыл о моем визите? – врач подмигнул мне, ища моей поддержки. – Вы новая секретарша, верно? Теперь Ваша обязанность напоминать ему о следующих визитах. Каждый вторник, в три часа дня. – Он протянул мне руку с дружеской улыбкой: – Я поверенный медик, Джон МакИнтош.
Он был высоким, почти как Кайл, но старше, между шестьюдесятью и семьюдесятью.
– Я Мелисанда Бруно, – ответила я ему на рукопожатие.
– Экзотическое имя для красоты, достойной шотландских женщин.
Восхищение в его взгляде было красноречивым. Я благодарно улыбнулась ему. Пока я не приехала в это село, которое даже не было обозначено на карте, я считалась милой, привлекательной, а в большинстве случаев – посредственной. Но красивой – никогда.