Благодаря своей сноровке, Мельниченко с обедом не задержался, но опростоволосился с «мослами». К первому блюду каждому годку по негласным флотским законам полагалось по «мослу», а в бачке оказался только один «мосол» и Чижов остался при своих интересах, хлебая пустой борщ из консервированных овощей. Он кинул в сторону Игоря недобрый взгляд и со злостью предупредил:
– Алё, «дух», где мой «мосол»? – и, не дождавшись ответа, продолжил. – На первый раз прощаю, но если такое повториться, пойдёшь в БЧ-5 под пайолы на ночку, а пока подставляй лысину.
Игорь нагнулся, и Чижов отпустил ему смачного «чилима». «Чилимом» годки называли универсальный щегол, когда руку кладёшь на голову, плотно прижимая её по всей плоскости и, оттягивая другой рукой средний палец, резко его отпускаешь. Получается довольно-таки ощутимый щелчок. Пару таких «чилимов» и всё становится ясно с первого раза без лишних объяснений.
Плохо ли, хорошо ли, но обед закончился, а Мельниченко получил для себя ещё один урок хитросплетённой корабельной науки. После обеда для «граждан» и «годков» был «адмиральский час». Раздевшись, они занимали свои коечки и с умилением переваривали пищу, наслаждаясь радужными снами. «Караси» и «подгодки» давили комарика на боевых постах, в кладовках и других законспирированных шхерах. Вплоть до того, что делали отмычки от кубриков десанта и засыпали там, на влажных ватных матрасах. Не отдыхали только «духи» и некоторые «караси», используя время «адмиральского часа» для изучения устройства корабля, расписания по книжкам боевой номер и выполнения других внеплановых работ, так что Игорь тоже использовал это время в своих целях. Проходя мимо курилки, он встретил там братьев Захария и во время перекура договорился с ними о двух дежурных «мослах» для своих старослужащих. Долго с «однополчанами» беседовать не пришлось. Мимо проходил неопределившийся с отдыхом «годочек» со службы команд и салагам пришлось разбежаться, кто куда, чтобы не быть нагруженными какими-нибудь внеурочными работами.
Шли дни, а вместе с ними продолжалась незатейливая флотская служба. Каждый день корабельной службы соответствовал какому-то отдельному мероприятию. В понедельник, после «Проворачивания механизмов» проводились политические занятия, где моряки повышали уровень политических знаний, изучая работы вождей КПСС и ленинские первоисточники. После политических занятий, ровно один час проходили строевые занятия, а после обеда работали по планам командиров подразделений или привлекались на различные работы на берегу в соединении или в гарнизоне. По вторникам и четвергам до обеда проводились занятия по специальности, а среда и пятница были днями боевой подготовки. Суббота, на всех кораблях и береговых частях флота, был парко хозяйственным днём. В этот день до обеда проводилась «Большая приборка». Весь личный состав корабля, под руководством офицеров и мичманов с полной отдачей вымывал и начищал внутренние помещения и отсеки корабля, наружные палубы и надстройки. Приборка была мокрая. Ветошью и поролоновыми огрызками с мыльной пеной и водой вымывалось всё от палубы до подволока, каждый отсек и каждый закуток. Все медяшки надраивались до солнечного блеска, а резиновые прокладки красились белилами. Руководители приборок следили за качеством и указывали на недостатки. Если того требовалось, то заставляли делать ту или другую работу по несколько раз. А после обеда моряки мылись в корабельной бане с морем горячей воды и тучными облаками пара, параллельно занимаясь постиркой своих роб и нательного белья. Робы «годков» стирали «духи» под присмотром всеобъемлющего ока «годков». Постирка проводилась согласно очерёдности за три захода, так же, как и помывка в бане. Первыми мылись и стирались моряки БЧ-1 и службы команды, за ними БЧ-2, БЧ-4 и команда РТС, а последними БЧ-5. Для постирки постельного белья и полотенец была на корабле оборудованная прачечная с промышленной стиральной машинкой и центрифугой.