Гринёв ещё спал и Мельниченко, захватив свои туалетные принадлежности, пошёл умываться. К этому времени в помещении умывальной оставались одни «духи» и «караси», среди которых было несколько однополчан по «курсу молодого бойца» при школе мичманов. Игорь подвинул слегка Веню, и они вместе стали принимать водные процедуры. Заметив у Гудмана под глазом незначительный синяк, он поинтересовался:
– Что случилось, Вениамин батькович?
– Так ничего особенного, двегью слегка пгихлопнуло, – не глядя в глаза своему собеседнику, ответил Гудман.
«Да, одного уже прописали», – подумал Игорь, но не стал вникать в подробности. Времени было в обрез, и он убежал в кубрик. А к этому времени динамики надрывались новой командой от дежурного по кораблю: «Закончить умываться! Команде приготовиться к утренней приборке!» Услыхав команду, Игорь прихватил приборочный материал и занялся влажной уборкой кубрика. После кубрика он перебрался в коридор, где к нему подошёл Чижов и стал поторапливать:
– Что ты тянешься? Быстрее заканчивай коридор! Тебе ещё палубу возле «Града» просушить надо и на боевом посту просвежить, так что шевели помидорами, боец! Понял, да!?
Мельниченко, конечно же, всё понял и после коридора убежал на бак, где торопливо занялся приборкой боевого поста, после чего быстренько прошёлся со шваброй «Машкой» вокруг установки «Град». Успешно завершив утреннюю приборку, Игорь поспешил в надстройку, когда на полпути его перехватил на шкафуте наглый «под годок» из службы команды и начал придираться, как бы, к «праздно шатающемуся духу»:
– Алё, «дух»! Чё ходишь?! Чё не видишь, приборка идёт?!
– А в чём дело? Я уже свою работу закончил, – ответил Игорь, пытаясь пройти мимо матроса.
– Ну, ты чё, не соображаешь? Ты же видишь, что наследил на палубе? – окрысился матросик, указывая на влажные следы от Игоревых «гадов», слегка видневшиеся на ещё неубранной палубе. Он ехидно улыбнулся и, взявши молодого бойца за грудки борзо приказал: – Ну-кась, быстренько упал на четвереньки и просушил палубу от начала и до конца шкафута!
На что Мельниченко никак не отреагировал, а только сказал в ответ:
– Если на то пошло, то здесь вообще ещё не убиралось, и я здесь никак не мог наследить. Можешь взглянуть на мои «гады» и увидишь там совершенно чистые подошвы, а влажные они потому, что я их вытер об чистую влажную ветошь.