Лавина арестов, прокатившаяся в 1937 году, грозила разметать весь дом, где свил гнездо «американский шпион». Мне доводилось видеть документальные кадры: люди приветствуют Сталина. Вполне нормальные, с виду мирные граждане. А из уст вырываются страшные слова: «Смерть врагам народа».
Хороший знакомый, назначенный руководителем строительства консервного комбината на острове Муйнак в Аральском море, пригласил дедушку приехать к нему в качестве главного инженера. Забытое Богом место, где традиционно томились политические ссыльные вперемежку с уголовниками. Но тогда подальше от Москвы – спокойнее. На Муйнаке семья прожила все предвоенное время.
Что это был за остров? Пески, барханы, жара за 40 градусов (младшая дочь в слезах жаловалась: «Песок кусается!»). Местные жители, каракалпаки, чтя традиции восточного гостеприимства, приносили сладчайшие, как мед, арбузы, в больших мисках черную икру (ее ели ложками).
Сейчас из-за неразумной деятельности человека море отступило на много километров. Кругом – больная, потрескавшаяся, засоленная земля. Рыбоконсервный завод, чуть поддерживавший свою жизнедеятельность за счет привозного сырья, недавно прекратил существование.
Бабушка возвращалась в Москву с тремя детьми без мужа, который должен был завершить служебные дела. При подъезде к столице настигла страшная весть: война. Вскоре дедушка прислал телеграмму: «Призван в ряды Красной армии».
И снова случай (а может, Господь Бог?) спас ему жизнь. Дедушка тяжело заболел, оказался в госпитале. Воинская часть, к которой он был приписан, попала на фронте в окружение. В живых не осталось никого.
Из госпиталя дедушку отправили в «иранский поход». Ввиду «секретности» операции семье ничего не сообщалось. Потянулись тревожные месяцы ожидания. Всезнающие соседки уже нашептывали бабушке, что муж бросил ее с малолетними детьми.
Однажды одиннадцатилетняя дочь (моя мама) проснулась от ее горького плача. Измученная наветами молодая женщина не выдержала:
– Ирочка, как ты думаешь, папа вернется к нам?
Зароненное сомнение трудно изгнать. И вдруг сын, которому нет и пяти лет, заявляет:
– Сегодня вернется папа.
Нет никаких видимых поводов так думать. Малыш вообще едва ли помнит отца. Но с уверенностью, присущей только детям, он повторяет:
– Я знаю, сегодня приедет папа.