— Отлично, Гордеев, проходи в лабораторию, — и она указала на
приоткрытую дверь. — Я сейчас подойду.
Я удивленно посмотрел на графиню, но она, не обращая на меня
никакого внимания, продолжала проверять студенческие тетради с
заданиями. Я раздраженно прошагал в лабораторию и плюхнулся на один
из стульев.
Да что с ней такое, твою ж мать?! Она сама на себя не похожа.
Неужели все еще дуется из-за Суворова?
Через несколько минут графиня заглянула в лабораторию и строгим
голосом сказала:
— Гордеев, и что ты тут расселся? Мой пол. Смотри, какой он
грязный.
Вот тут я уже конкретно охренел и всерьез подумал, а не послать
ли мне ее нахрен? Не знаю уж что с ней не так: ПМС или еще чего
тому виной, но отыгрываться на себе я не позволю! Надеясь до
последнего, что это все-таки какой-то розыгрыш, я растерянно
огляделся по сторонам и спросил:
— И чем прикажете его мыть? Плевать и руками растирать?
— Нет, Гордеев, — издевательским тоном ответила Горностаева. —
Ведро, тряпка и швабра — есть такие инструменты, если ты не знал.
Это тебе не учебными мечами махать, тут все по-серьезному.
— И где же мне их взять? — развел я руками.
Наталья Алексеевна удивленно огляделась по сторонам, словно
только что заметила их отсутствие.
— Хм. Наверное, их кто-то в кладовку отнес. Пойдем, я покажу, —
и она пошла к двери.
Мы вышли из класса и, пройдя по коридору, остановились у
маленькой неприметной двери. Графиня открыла ее и показала мне
жестом, чтобы я заходил внутрь. Войдя следом за мной, она плотно
прикрыла дверь и внезапно маска холодности слетела с ее лица, и она
горячо зашептала мне прямо в ухо:
— Ну прости, только не дуйся, прошу тебя. За мной следят. Ищут
Суворова. Думают, что он и есть человек-дракон. Вчера в сауне
видели, что мы с тобой куда-то пропали, а потом вышли вместе из
подвала. Возможно, что и за тобой будет слежка. Надо убедить их,
что мы с тобой ненавидим друг друга, тогда, может быть, они от тебя
отстанут. Просто потерпи, милый и подыграй мне, хорошо?
Я кивнул и быстро спросил:
— Ты знаешь, кто они?
— Понятия не имею. Всё, дольше разговаривать нельзя. — И
графиня, открыв дверь, строгим голосом произнесла: — Через пол часа
проверю, чтобы пол блестел, как стекло, тебе ясно, Гордеев?
— Куда уж яснее, — буркнул я, окинув ее ненавидящим
взглядом.