До того как Ветров отселил родственников в Германию, дядя с тетушкой наведывались к нам чуть ли не каждый день, конечно, по инициативе женщины. У Эдиты было одно излюбленное занятие — просматривать старые фотоальбомы, а их в библиотеке Ветрова хранится с дюжину.
Но тетя открывала именно тот, где школьные снимки Андрея. На некоторых из них еще худой долговязый парень запечатлен с прыщавой девочкой. Они просто дружили. Эдита же всякий раз вздыхала и нахваливала одноклассницу Ветрова, на которую было всем плевать, даже самой тетке. И все равно она повторяла: «Какая хорошая девочка, очень жаль, что с Андреем расстались».
А то, что на снимках им по четырнадцать и с тех пор прошло невесть сколько лет, Эдиту не смущало. Причем она даже имени ее никогда не называла — догадываюсь, что не помнила, — но делалось это всё, чтобы задеть меня.
Я любила Андрея, потому и прощала тетке обидные действия, не доводила до конфликтов.
— Приглашаю к столу! — командует Ветров.
У него в привычке говорить так, чтобы не оставить шанса возразить.
Я в эту минуту полностью поддерживаю бывшего. Мне важно, чтобы это все поскорее закончилось.
Рассаживаемся в столовой.
Эдита шаркает в ванную помыть руки — боится подхватить заразу и помереть раньше срока.
Мы начинаем ужин.
С разговором насчет обещанного медальона Владлен не спешит, восхищается купленным Ветровым салатом и думает, что его приготовила я.
Киваю и терпеливо жду.
— Диана, — мягко произносит Андрей и кладет руку поверх моей, — тети долго нет. Может, проверишь?
Чуть не роняю вилку от его прикосновения, одергиваю руку, как от огня.
— Да, пожалуй.
Кажется, Ветров переигрывает.
Дверь в ванную не заперта. Приоткрываю ее и через маленькую щель наблюдаю, как Эдита роется по шкафчикам, перекладывает с места на место косметику незнакомки, недовольно бормочет, проводит своим кривым пальцем по полке и смотрит, есть ли пыль.
Больших усилий мне стоит, чтобы не захихикать — чистота в доме Ветрова теперь не моя забота, следовательно, и предубеждения тетки тоже. Возвращаюсь в столовую.
— Все нормально. Эдита Альбертовна залюбовалась интерьерами.
— Так вроде ничего не менялось, — хмурится Ветров. — Чему там удивляться?
Я лишь развожу руки. Его родственница, вот пусть и разбирается с её странностями сам. Мне это неинтересно.