И точка.
Это не значит, что я за движение бодипозитива. Нет, ничего подобного. Нужно чувствовать тонкую грань между уходом за своим телом и его деформацией. Не люблю волосы в подмышках, но и бездумно вкачанные губы тоже не по мне. Красота – это ребенок, только что севший на двухколесный велосипед. Необходимо подтолкнуть его, дать направление, подстраховать, подбодрить и научить держать руль. Но не стоит присобачивать мотор, если он упал, не стоит ребенка насильно заставлять ехать, если не получается. Или же нет, он должен…Короче, я трудно отхожу от алкоголя, поэтому запутался в аналогии. Надеюсь, вы поняли.
Египетская. Далее – высокий подъем. Иначе говоря, стопа чтобы напоминала латинскую букву «S» и обладала неким сходством с морскими волнами. Такую форму ножке придает частое ношение туфелек с высоким каблуком. Шишечки по бокам больших пальцев и в основании мизинцев я не люблю, но порой могу пересилить себя, если таковые имеются (но максимум пару миллиметров, простите, милые дамы околопреклонных лет). И да, женщин в босоножках или бескаблучных сапогах я худо-бедно стерплю, но девушки-женщины в кроссовках или кедах…Спасибо, увольте, это ужас. Фэшн-индустрия за последний век дала тьму вариантов туфелек всех видов и мастей. Конечно, я не призываю никого калечиться против желания, ни в коем случае не заставляю женщину или девушку носить высоченные каблуки, если она того не хочет, так как это занятие непростое и не каждой подойдет. Но каблучок, маленький, крохотный – необходим! Ладно, говоря прямо, когда вижу прелестницу в кроссовках – моя рука тянется к пистолету. Фигурально.
…Египетская, с высоким подъемом. Размер от тридцать восьмого. В принципе короткие ногти и слишком короткие ножки не по мне, фу. Мне нравятся крупные пальчики, крупные, длинные (в меру) ноготки, а у крохотулек зачастую все прекрасные черты не видны или почти не прослеживаются. В лапке сорокового до четвертого третьего размера стопы, контур носков, рельеф, пяточки,– оно все будто расцветает и предстает перед взором, как вино из рук сомелье при дегустации, как цветы поздней весной. Маленькие же ножки смахивают на незрелые бутоны. И судьба надо мной один раз посмеялась от души.
Была как-то раз у меня девушка, еще в университетские времена. По имени Мила. Мы сошлись не сразу, но постепенно пригляделись и поняли, что нравимся друг другу. Она имела игривый, легкий нрав, была веселой, а самое главное – раскрепощенной (в ее случае это эвфемизм под «слаба на передок», никого не хочу обидеть). Брюнетка, германо-польских кровей, миниатюрная, что-то около метр шестьдесят, а то и ниже, с обалденнейшей грудью, румяными щечками, изящными ручками, обладала отменной фигуркой и,– не поверите никогда, ни при каких обстоятельствах,– обладала каким-никаким чувством юмора.