– Что за сведения?
Я не могу рассказать ему о том, что Элиас говорил про Квина. Это недостаточно ценные сведения, и Маркус начал бы расспрашивать, где и как я их получила. Узнай он, что Лайя и Элиас были у меня в руках и я их упустила – разорвет мою сестру на части.
– У стен есть уши, мой повелитель, – говорю я. – И не все, кто слышит нас – наши союзники.
Маркус окидывает меня оценивающим взглядом. Потом разворачивается к моей сестре, рывком поднимает ее на ноги и швыряет к подножию ее собственного трона, заламывая руку за спину.
Она молчит – тем особым молчанием женщины, которая быстро привыкла к насилию и готова на все, чтобы выжить. Моя рука стискивает рукоять кинжала. Ливия встречается со мной взглядом, в ее глазах страх – не за себя, а за меня. Ярость моментально стихает. Помни, чем больше гнева ты выкажешь при нем, тем сильнее он заставит ее страдать.
Я стараюсь мыслить трезво и принимать обдуманные решения. Но все равно ненавижу себя за то, что не могу отрубить руки, которые причиняют боль моей сестре. Не могу вырвать язык, который говорит ей оскорбительные слова, вложить в руки меч, чтобы она сама себя защитила.
Маркус вскидывает голову.
– Твоя сестра отлично играет на музыкальных инструментах, – говорит он. – Этим искусством она развлекала моих гостей. Можно сказать, очаровала их своей прекрасной игрой. Но, думаю, у нее в запасе еще много способов их развлечь. – Он наклоняется к уху Ливии. Та лежит неподвижно, глаза смотрят куда-то вдаль, губы плотно сомкнуты. – Ты же умеешь петь, любовь моя? Уверен, у тебя очень красивый голос.
Медленно, с наслаждением он начинает выламывать один из ее пальцев. Сильнее, сильнее, еще сильнее… Это невозможно вынести! Я двигаюсь вперед – но кто-то перехватывает меня за плечо.
– Этим ты только навредишь ей, – шепчет мне в ухо Авитас.
Палец Ливии трещит и ломается. Она рвано вдыхает воздух, но не издает ни звука.
– Это все – твоя вина, – сообщает Маркус. Он хватает другой ее палец и так же медленно выламывает его. Я знаю – он получает от этого наслаждение. На висках сестры выступают капельки пота, лицо становится белым, как мел.
Когда второй палец тоже ломается, Ливия не может сдержать стон и прикусывает губу.
– Моя храбрая пташка, – Маркус улыбается ей, и я страстно желаю вырвать ему глотку. – Ты же знаешь, мне больше нравится, когда ты кричишь. – Потом он разворачивается ко мне, и улыбка покидает его лицо. – Помни, что произойдет, если ты снова подведешь меня.