– Мне? Мне уже нечего опасаться. Я и так невыездной после посещения этого чёртового Мюнхена – якобы поделился с немцами государственной тайной в области медицины, и чуть ли не собирался там остаться. Всё равно теперь работаю почти нелегально. Но это не для перевода иностранцам, боже упаси!
Кстати, уточните у южноафриканского «лазутчика», что интересует его в наших опытах в первую очередь?
Переводчик пошептался с Барнардом на английском, и доложил:
– Прежде всего, разумеется, секрет успешного вживления второй головы собакам – их фактического превращения в сиамских близнецов. Но нисколько не меньше – метод аортокоронарного шунтирования. За границей все считают Вас пионером в этой области. Ведь именно Вы ещё в 1952 году первым додумались вшить часть внутренней грудной артерии в коронарную, пояснил мне мистер Барнард. А теперь он очень хочет позаимствовать этот ценный опыт из первых рук, чтобы научиться спасать обречённых на скорую смерть людей. И посетовал, что до сих пор ему удаётся только замена сердечного клапана.
– Понятно. Ну что же, господа-товарищи, наш торжественный банкет завершён. Приступаем к делу.
Игорь, ввози собачек!
Все быстро надели марлевые маски, поправили белые шапочки и помогли друг другу натянуть резиновые перчатки.
XVI
– Подлецы, подлецы! Нет, какие же они подлецы! Ну, просто пёсьи головы!
Разгорячённый Дементьев втиснулся в крошечный коридор своей однокомнатной квартирки, не переставая громко возмущаться. Навстречу поспешила жена Лиза. Её обычно спокойное добродушное лицо выражало тревогу.
– Что стряслось, Володенька? Опять неприятности на работе?
– Ах, какие же негодяи! Чем он им помешал? Они убили моего Тришку!
– Не может быть! Ты уверен?
– Никто ничего не видел, не слышал и не знает. Но сторож шепнул мне, что Тришка с проломленным черепом, уже мертвый, валялся во дворе института, возле лаборатории. А потом кто-то – сторож не говорит, кто, – приказал ему тело убрать. Что он и сделал.
И зачем мы выпускали Тришку гулять без присмотра… Ведь он был знаменитостью, о нём писали в иностранных журналах. Вполне здоровый, жизнерадостный, с прекрасным аппетитом.
– Кому же эта расправа понадобилась? Кто из коллег так сильно тебе завидует и ненавидит твоих животных?
– Откуда мне знать? Главное, что Тришка прожил уже больше четырёх месяцев с двумя сердцами в грудной полости, и, я уверен, мог бы протянуть ещё немало. Но кому-то помешал.