– С него станется, – говорят. – Или ты не знаешь, что генерал Вулф – сумасшедший?
Оказывается, когда король наш покойный Георг решил поставить Вулфа командующим, многие возражали. Дескать, с головой у того не в порядке. Ненормальный совсем.
– Ничего, – отвечает король. – Может, кого из моих генералов покусает – так это бы неплохо.
После уж ребята сказывали, как всё было. Мы-то в сторонке стояли, потому как наша забота – корабли провести, а уж остальное – дело солдат Его Величества. Еще за пару дней до того предупреждали французского командующего Монкальма: пойдут скоро англичане на штурм, и не иначе, как со стороны Авраамова плато. А тот им:
– Мне доподлинно известно, что у неприятеля нет крыльев.
Гордый был да самоуверенный, царствие ему небесное…
Как объявил Вулф своим офицерам место высадки, те аж обомлели. Да как, мол, такое возможно?
– Потому и пойдем с юго-запада, что нас оттуда никак не ждут. Я сам, – говорит, – в ответе перед Его Величеством и народом.
И пошли наши боты неспешно да без шума. Ночь осенняя, темная. Народ на лодках хмурый сидит. Разговаривать не велено. Часовые французские их заприметили-таки сверху. Окликнули. Да и то сказать: три с лишним тысячи человек, да при оружии, да с пушками… А капитан Фрезер из лодки им что-то эдакое загнул на чистом французском – наши ребята ничего не поняли. И сверху: «Пассе! Пассе!» Проходите, мол.
Какое чудо помогло ребятам в ту ночь на скалы влезть – одному богу известно. Сто раз их могли увидать да и смести шрапнелью. Французский дозор эти скалы обходил еженощно. И надо же: как раз в тот вечер у командира дозора лошадь уперли! Кто стащил, какие конокрады? Не похоже, чтобы англичане заранее кого-то подослать смогли. Или был-таки свой человек во вражьем стане?
Поутру, как солнце поднялось, увидали французы наши полки в полном боевом порядке. Наших-то маловато было: три тысячи против десятка тысяч французов. А поле – от берега и до леса – без малого в милю шириной. Вот и поставил генерал Вулф два ряда вместо трех.
Мы стоим против берега. Все на палубе. Ждем, что ж будет. Тихо, только река плещет… И вот – пальба. Ничего не видим, что там наверху делается, только слышно: хлоп… хлоп… Как сучья в костре. А потом завидели мы дым. Мне даже показалось будто гарью потянуло. Горит что-то, а что – не поймешь. Оказалось, наши на левом фланге перестрелку затеяли, столкнулись с отрядом французских ополченцев. Там как раз мельница стояла и несколько домишек. Как стали англичне ополченцев теснить, те и подожгли и дома, и мельницу. Чтобы англичанам, значит, не отдавать. А нашим дым только на руку. Прикрыло ребят занавеской этой, не видно их совсем, и сколько там народу – не разобрать.