– Чепуха! – нервничал Глеб. – Цифрой сейчас никого не удивишь. А это… Это настоящий инструмент для профессиональной съемки. В него добавлен кабельный синхроконтакт с регулятором упражнений синхронизации. А тип затвора, ты только представь, шторно-щелевой, с горизонтальным движением матерчатых створок. И вот странное дело, – Глеб покрутил скобы замков фотоаппарата, щелкнул задней съемной стенкой, – в нем и кассета, и катушка приемная. Все на месте! Только пленку купить и готово!
– Ну и что? Можешь даже не продолжать, ни одного слова не поняла! – пожала плечами Полина.
– А вот что! – Глеб навел объектив на девушку, покрутил заводную головку и нажал на спусковую кнопку. – Я тебе такие снимки забацаю, когда ты со сцены свои стишки декламировать будешь!
– Стишки? – пришла в себя Полина после некоторого оцепенения, которое бывает со многими перед внимательными зорким объективом. – Стишки?
– Брось, не сердись, стихотворные произведения, – поправил сама себя Глеб. – Эх, а я такой дальней дорогой столько храмов на него отщелкаю! Вся наша Родина состоит из храмов и религий. Класс, после такого тура можно и персональную выставку выклянчить!
Глеб любил смотреть на жизнь сквозь призму фотообъектива. Казалось, она видоизменяется и носит совсем другой оттенок реальности. Это как в детстве – рассматривать мир через зеленое или желтое бутылочное стекло. Те же люди, машины, деревья, дома, а все же что-то по-иному. Высокий, худощавый, рациональный, хотя в душе немного романтик, он презирал правила и рамки. Свойственные ему чувства стиля, индивидуальности позволяли выделяться из толпы. Наверное, именно поэтому, когда в его руки попал старый, времен СССР, фотоаппарат, Глеб напрочь забыл о своей модной цифровой камере и несколько месяцев к ряду корпел над интернет-инструкциями. Во всем хотелось дойти до самой глубокой истины, и если что-то не получалось, Глеб пытал сам себя вопросами, почему еще в 56-ом люди могли, а он – на рассвете двухтысячных – никак не справится. Когда раритетный фотоэкземпляр оказался в любопытных руках, и эти руки смогли приручить его, Глеб понял: такая уникальная вещица не одного зеваку заставит остановиться на городском проспекте, гадая, что это за доисторический одноглазый повис на груди молодого стиляги и кто его обладатель.