Ну что?
Теперь у меня был путь, а значит и надежда…
На что?
Не знаю на что, но сейчас для меня это было не важно.
Если у человека появляется цель или путь, то появляются и силы его пройти. Не скажу, что у меня появилось много сил, но, по крайней мере, я был готов начать идти.
А это лучше чем пытаться найти способ как лучше себя убить.
Я вставил ключ в зажигание, «Форд» зарычал на всю пустыню, и я дважды посигналив, отправился в путь.
Не могу поверить, что когда-то я грезил путешествиями.
Вся эта романтика сборов, ранним утром, паника и спешка до аэропорта или вокзала, встречать первые лучи солнца, мчась в такси опаздывая на рейс…
Какой же я был идиот.
Три часа в пробках в такси.
До этого еще несколько часов ползания в интернете прокладывая маршрут до ближайшего города от того места что указал старик.
Четыре пересадки.
Полет через океан на другой конец света.
И куда я лечу?
В Россию.
В ту самую Россию.
Жуткую вечно холодную и голодную, грязную, где даже летом идет снег и каждый хочет тебя убить.
И делаю это совершенно сознательно и по своей воле.
Если бы месяц назад мне сказали, что я отважусь на нечто подобное, я бы наверно рассмеялся.
С другой стороны, если бы мне кто-то месяц назад сказал, что я буду, есть людей…
Но видимо у судьбы особое чувство юмора, потому что я выиграл дубль.
От такой «удачи» люди обычно вешаются.
Но я и этого не могу сделать.
Точнее уже не хочу.
Я могу контролировать себя.
Пока что.
А это значит, что до тех пор, пока могу бороться с этой дрянью и если есть хотя бы призрачный шанс что-то с этим сделать, то им нужно воспользоваться.
В конечном счете, теперь я могу пустить себе пулю в лоб, и торопиться с этим не стоит.
– Добрый день уважаемые пассажиры борта 1322, с Вами говорит капитан воздушного судна Сурманов Виктор Семенович. Наш борт готов к посадке. Просим пристегнуть ремни безопасности и перевести спинки кресел в вертикальное положение. Спасибо.
Отлично.
Началось.
Снова.
Самолет тряхнуло, и он начал постепенно снижаться при этом все, что было внутри меня, решило устроить бунт и покинуть своего хозяина. Поэтому я уткнул голову в кресло своего соседа и начал тяжело дышать.
Дети, а их, черт побери, по ощущениям было не меньше сотни, заорали в унисон.
При этом если один затыкался, то на смену ему приходил другой, и когда тот, что пришел на смену выдыхался, тот, что уже отдохнул, завывал с новой силой.