Теперь, когда любовные привороты Ангрбоды были сняты, душа Локи перестала рваться на две части. «А ведь я ей обязан, – удивлённо подумал он, – не будь всей этой катавасии, я бы и не понял, как сильно умею любить. Не, я знал, что умею, но чтобы так!» Ему остро захотелось заорать о своём счастье этому небу, солнцу, всему Асгарду!
– Мяу! – отчётливо сказал тонкий голос.
Кошка Фрейи. Сейчас побежит доносить хозяйке, великой охотнице до любовных сплетен, в прошлом доводившей Златоокого до белого каления своими расспросами. Тот, конечно, кремень-скала! Только краснел и пыхтел.
Одно приятно, Фрейя не Сиф – ни зависти, ни подлости в ней нету, скорее порадуется за других. Ну а чего завидовать, если ты сама – лакомый кусочек и вечный предмет зависти женщин и вожделения мужчин?
Тор опять что-то простонал, пошарил рукой рядом – не нашёл своего йотуна и нахмурился во сне.
Возникла шальная идея разбудить брата тем же способом, который вчера его усыпил. Красавец. А как лежит удачно. Главное, чтоб не прибил спросонья!
– Мяу, – настойчиво повторила непрошеная визитёрша и вспрыгнула на подоконник.
– А вот это ты зря, милая, Тор кошек не любит.
Жёлтые глаза посмотрели презрительно. Локи пожал плечами и скинул наглую мяуку.
– Твою мать, Локи! – раздался снизу рассерженный голос Фрейи. – Ни один мужик ещё не выкидывал меня в окошко!
– Тихо! Тсс! – зашикал он, оглядываясь на спящего брата, – ну что ты орёшь? У меня тоже это впервые! Не каждое утро к нам бабы в окно лезут!
Тор громко зевнул и сел, сбросив одеяло. Прищурился, то ли улыбаясь, то ли солнечный луч поймал.
– Ну вот, ты его разбудила! – горестно произнес Локи, поднимая брови домиком. – И всё мне испортила, эх!
***
Фрейя с восторгом слушала Тора, попивая травяной отвар.
От завтрака она отказалась.
– Мышами перекусила? – осведомился асгардский йотун, и еле увернулся от прицельно брошенного в него яблока.
Второе поймал брат, откусил, небрежно швырнул обратно: «Слишком сладкое!» – и принялся за жареную козлятину и рассказ о поисках Локи.
«Искомый и найденный» активно помогал повествованию, вклиниваясь, поясняя, споря, иногда вскакивая и пытаясь показать как это было «в лицах». Не забывая уплетать мясо.
Козлятина была вкуснющая. Тор обглодал последнюю кость и размахивал ею, продолжая рассказ:
– И вот братишка выскакивает на крышу, забыв натянуть портки, и начинает выделывать кренделя и вопить, как будто ему подарили весь мир и пару крыльев в придачу! Я, конечно, знал, что я хорош, но…