– Лёха, ты на гармошке играть умеешь?
– Неа, – так же вяло отвечает Лёха.
– Надо же! Сколько у нас общего! Я тоже не умею.
И вялость как рукой сняло.
Дело было ранней весной. Погода стояла отвратная. Холодный ветер едва не сбивал с ног, швыряя в лицо капельки влаги. В такую погоду сидеть бы дома, но человеку всегда куда-то надо. Всё у него дела есть неотложные. Уж и не помню, куда я шла, но очень хорошо запомнила разговор девочки, с мамой. Они шли в школу, и нам было по пути.
Видимо порывы ветра, заставили маму, вспомнить известные строки.
– Ветер, ветер, ты могуч, – проговорила она.
– Мам, а это – что?
– Это сказка такая. Про спящую царевну.
– Расскажи, – попросила девочка.
И мама стала рассказывать сказку. Я шла рядом, и мне было слышно каждое слово.
– Открыл он хрустальный гроб, поцеловал царевну и она ожила. Открыла глаза…
– И померла, – трагичным тоном заканчивает девочка.
– Почему, померла?
– Ну, мама! Он же, сколько её искал. Не мылся, не брился. Представь сама. Проснулась в гробу, а к ней ещё грязный и небритый мужик целоваться лезет. Конечно, померла – с перепугу.
Семён Михайлович, был мужчиной среднего роста, плотно сбитый и имел, пожалуй, единственное отличие, – железные зубы. Обращались к нему станичники не иначе как «Сэмэн Мыхалыч» на, что он не обижался. Так как это обращение возникло от его хохлячьего говора. Случилось так, что Николаю Андреевичу Гробовому, лучшему сварщику нашей станицы, заказали гробничку сделать. Мастер он был необыкновенный, на все руки, и в таких просьбах никогда не отказывал. Сделал на совесть и чтобы отвести заказчику, попросил помощи у брата своего Петра. Повезли они гробницу на мотоцикле, уместив каким-то образом в люльке. Пётр за рулём сидит, Николай сзади – придерживает.
Проезжая мимо остановки, на ходу с людьми поздоровались, что ожидали рейсового автобуса. Среди них и Сэмэн Мыхалыч. Видимо вдохновила его картина. Без предисловий, он прокомментировал.
– Расскажу вам небылицу.
Как по нашей, по станице
Гробовой вэзе гробницу.
Много лет уже прошло с того дня. И Семёна Михалыча уже нет, да и братьев Петра и Андрея, а стишок тот помнят. И когда собираются вместе, обязательно припомнят, как они везли ту гробницу.
Когда и до нашей станицы дошел газ, всем миром стали проводить его в дома, радуясь, что хлопот с отоплением станет меньше. Собирались улицами, рыли ямы под столбы, помогали всем, чем могли. А когда долгожданные трубы были проложены, закупили краску и, сговорившись, на выходной вышли красить. Разделили на участки и взялись за кисточки. Только Семён Михалыч, то папироску закурит, то пойдёт с кем поболтать.