Жажда, – у нее огромный опыт, – уверенно побеждает нокаутом, и я сползаю с кровати.
Графин с водой пуст.
Я знаю, это Фима его опустошила.
Специально. Чтобы я сам, своими ногами добрел до кухни, до заветного крана и по дороге протрясся и проснулся. Иначе, напившись до тошноты, опять упаду и проваляюсь бездумно до самого ее прихода с учебных занятий и с рабочего дежурства.
Вода из крана течет ледяная. Пить невмоготу, – ломит зубы и крючит мозг. Я сую под струю голову и вскрикиваю от обжигающе-ломкого холода. Трясу чугунной башкой, смахиваю капли, застрявшие в волосах и, пока борюсь со своей дурностью, окончательно просыпаюсь.
– Ух! – вздыхаю, выпрямляясь, и даю себе слово: – Все! Больше ни-ни! До самого Нового года ни-ни! Только на празднике, только в своей компании, об руку с молодой женой.
Даже не пытаюсь убедить себя, что стоят эти мои каждодневные обещания. Тут же рука на автомате лезет за тумбу – там заначка спрятана, на опохмелку хоть глоток завсегда есть – звериная привычка закапывать про запас во мне не убиваема.
Был…
Наверное, ночью вставал и спасал свое бесценное туловище.
Ругнувшись, заменяю заначку еще одним глотком воды из-под крана и возвращаюсь в комнатку.
К зеркалу, пониже украшенной еловой ветки, пришпилена записка.
«Тебя потеряли на работе. Редактор велел к 9 зайти на Казакова.
Ты знаешь. Срочный материал.
Не забыл, после обеда уезжаешь в Челябу?»
– К девяти? – тупо смотрю я в записку и поднимаю глаза. – А сейчас четверть одиннадцатого.
Пойти?
Или уже поздно?
Уснуть теперь не смогу. А вот пожрать…
Пожрать?
– Бр-р-р! – мутит в животе. – Не-е. Вряд ли найдется сейчас такой кусок, который в горло полезет.
На улицу Казакова от моего дома добираться минут с пятнадцать, не больше. Вполне хватит, чтобы вернуть себя к жизни.
– Там за углом, на Первомайке, пиво продают, – вылезает радостная мысля. – После кружки-другой пива и перекусить можно будет.
Стимул обозначен.
Повеселев, собираюсь, одеваясь, выглядываю в промерзшее окно. В середине стекла остался неровный пятачок прозрачности. Слышно, как ресницы царапают узорчатую пленку льда – вжик-вжик, а в лоб вгрызается острый холод.
Ситуация с погодой ясна: снег не идет, ветер не бесчинствует, ресница не успевает примерзнуть.
Выхожу, прикуриваю папироску, оглядываю улицу вправо-влево.