Во-вторых, потому, что психология обычного государственного чиновника состоит в том, чтобы сделать как можно меньше за полученную стабильную зарплату. Если мне не чем будет заняться, я выпью кофе, мне не придет в голову: «А теперь я займусь поиском самодельной удочки пенсионера Васечкина».
И мы принимали и принимали бесконечные заявления о пропаже вилок, ложек, удочек, банок с вареньем. Очень часто основной ущерб составлял сломанный дверной замок. Принимали и осознавали всю бессмысленность совершаемых нами действий.
Потерпевшие даже и представить себе не могли, как работает бюрократическая машина дальше. Дознаватели и следователи выше головы загруженные папочками с подобными заявлениями. И с трудом успевали, даже формально, соблюсти процедуру сбора нужных бумажек и отправить их в архив. Комиссариат работал почти как ткацкая фабрика. Только здесь производили аккуратные папочки. И в этом не было вины работников – они физически, в отведенные им сроки, могли только прошивать папочки, не более.
– Нравится ли тебе здесь работать?
Этот вопрос мне задал старший комиссар, когда закончился испытательный срок в три месяца. Не смотря на то, что мне было уже девятнадцать лет, меня нельзя было назвать взрослым и зрелым человеком. Тем, у кого есть какие-то планы на жизнь, карьерные ожидания, стремления. Почему я оказалась здесь? Потому что преподаватель фотошколы предложил мне попробовать трудоустроиться в полицию и порекомендовал меня.
Потом Игорь предложил из фотолаборантки перейти на аттестованную должность полицейского. А я соглашалась, потому что своих сформулированных желаний у меня не было. Я не видела общей картины, открывавшейся предо мной во взрослой жизни, я не выбирала, я плыла по течению и оно меня куда-то выносило.
У меня даже мысли не возникало, что я могу выбирать, что я могу управлять своей лодкой. Я не могла, у меня не было весел. Сейчас меня прибило к этому берегу, и я с любопытством наблюдала за происходящим.
Поэтому вопрос Бугаевского застал меня врасплох. Я ожидала, что это он выбирает, и вынесет свой вердикт, что произойдет со мной дальше. Но так как вопрос был задан, я честно задумалась, а нравится ли мне здесь?
И так же наивно-честно ответила: «Вообще-то, не очень». И в пояснение своего «не очень» выдала что-то совершенно невразумительное, мол, странно тут все, непонятно. Оба начальника смотрели на меня как на умалишенную. Они оба ожидали получить стандартный ответ на стандартный вопрос.