– Да быть того не может… – вздохнул я.
У меня уже мозг взрывался от всех этих новостей.
– А что конкретно случилось с Ниидзимой Зэнкити и Ниидзмой
Мицумэ? – спросил я.
– Как я понял, они поступили в приёмное отделение с подозрением
на пневмонию. Их перевели в инфекционный бокс и вызвали терапевта
для консультации. Мы все были заняты, поэтому туда пошёл сам
Куренай Цукаса. Видимо, загонялся совсем и назначил что-то, что не
сочетается с другими препаратами. Я сам точно не знаю,
Кацураги-сан.
– Понял, Кондо-сан, – кивнул я. – После приёма буду разбираться.
В каком они сейчас состоянии?
– Острая почечная недостаточность вместе с пневмонией у обоих, –
заявил он.
– Проклятье… Ужасное сочетание. С нарушением работы почек от
пневмонии толком даже никаких антибиотиков не назначить, – начал
рассуждать вслух я.
По-хорошему нужно идти к ним прямо сейчас. Понять, в чём была
допущена ошибка, и помочь остальным восстановить пострадавших. Есть
риск, что без лекарской магии их вообще не достать. Я ведь не знаю,
какова там ситуация!
Но проблема в том, что снаружи меня ждут люди. Много пациентов,
которые, как и семья Ниидзима, ждали меня все эти три недели. Я не
могу скинуть свой приём на Кондо Кагари.
Придётся поступить иначе.
– Когдо-сан, я пока ещё не вник во все изменения, поэтому
ответьте: вы сегодня где работаете? В поликлинике или в стационаре?
– спросил я.
– Меня домой отпускают, – объяснил коллега. – Я почти трое суток
без выходных работал. И ночевал здесь.
Ого, похоже, пока меня не было в Японии, мой «вирус»
трудоголизма начал набирать обороты.
– Кацураги-сан, клянусь, я ещё бодрый! Могу вам помочь, только
скажите, – начал убеждать меня Кагари.
Его глаза быстро бегали из стороны в сторону. Я прекрасно знал
это состояние. Оно наступает у человека, который не спал больше
суток и пережил «мёртвые часы», когда вырубает особенно сильно. Это
состояние эйфории. Эндорфины – гормоны радости, норадреналин и
адреналин выбрасываются в кровь, и начинает казаться, что можешь
свернуть горы.
Только за это потом придётся расплатиться очень долгим и
глубоким сном.
Правда, помощь моего друга Кагари мне была необходима, поэтому я
не стал отказываться от его предложения.
– Кондо-сан, план следующий, – начал я. – Идёшь в стационар,
подробно изучаешь состояние супругов Ниидзима и всё присылаешь мне
на мессенджер. Все анализы, обследования, анамнез и какие препараты
они принимали. Я же начну в ускоренном темпе принимать пациентов.
Как только освобожусь, рвану в реанимацию сам.