На следующее утро, проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в
ординаторской не один. На улице из-за наступившей зимы светает
поздно, поэтому я открыл глаза в абсолютной темноте и долго не мог
нащупать выключатель. Кое-что меня напрягало.
Кто-то издавал громкие булькающие звуки, будто захлёбывался в
нескольких метрах от меня. Как только я включил свет, от сердца у
меня тут же отлегло.
– Тендо-кун! – вздрогнул Асакура. – Чего ты так пугаешь-то?
– Тот же вопрос к тебе, – сказал я и заметил, что наш
терапевтический кулер с холодной водой был опустошён. – Всё
выхлебал! Молодчина! В неврологии своего нет разве?
– Да постовая медсестра в неврологии близко общается с моей
женой, – вздохнул он. – Она знает, что если я выпиваю по два литра
за дежурство, значит, у меня сушняк. А я ж не виноват на этот раз!
Мне теперь это состояние погано, я не хочу это терпеть.
– Да успокойся ты, долго терпеть не придётся. Ты главное рот
чем-нибудь прополощи, и салфетками влажными себя оботри. Чтобы
пациентов запахом не отпугивать, – посоветовал я.
– И то верно! – Асакура бросил взгляд на влажные салфетки, что
лежали на моём рабочем столе. – Тогда я у тебя позаимствую.
– Не надо! Эти спиртовые. Ещё не хватало на коже тебе
какие-нибудь дрожжи развести, – рассмеялся я.
До начала приёма оставалось ещё сорок минут, но меня уже пришёл
сменить Куренай Цукаса, который временно замещал ушедшего на
больничный Накадзиму Хидеки.
Мне очень не хватало старого заведующего терапевтическим
стационаром. Этот крикливый дед создавал такую тёплую атмосферу в
отделении, что я всегда с большим удовольствием шёл к нему, чтобы
разобрать очередного пациента.
Вспомнив о Накадзиме, осознал, что как раз сейчас у меня есть
время его навестить. Я прошёл в кардиологическое отделение и
поинтересовался у медсестры, куда положили старика. Оказалось, что
его совсем недавно перевели в кардиологию, а ранее он находился в
реанимационном отделении.
Я аккуратно заглянул в его палату и тут же услышал хриплое
ворчание.
– Ну чего стоите, будто не у себя дома, Кацураги-сан? – произнёс
Накадзима Хидеки. – Я не сплю, заходите!
– Я помню, что вы привыкли просыпаться в пять утра, но всё же
опасался, что болезнь может вас сморить, – ответил я.
– Фиг ей! – усмехнулся Накадзима. – Трансмуральный инфаркт – и
тот не убил. А уж от сердечной недостаточности не помру.