А затем раздался взрыв. Сцену покрыл густой красный туман.
И Сайка охрипла. А моя магия тут же активировалась, сообщив мне
о том, что на самом деле произошло.
Всё оказалось совсем не так, как я полагал ранее… И все
предыдущие врачи, осматривавшие Томимуру Сайку, ошибались. Это не
стресс и не острое повреждение связок из-за перенапряжения.
– Вот оно! – вскочив с сидения, воскликнул я. – Теперь я знаю
причину!
– Кто это ещё такой?! – вздрогнул постановщик, уставившись на
меня.
Самое страшное, что на меня ещё и демоны со сцены уставились.
Жуткая картина. Будто по одной его команде они все попрыгают со
сцены в зал и ринуться в погоню за мной.
– Тише, не кричите, – велел я. – Меня зовут Кацураги Тендо. Я –
врач Томимуры-сан. Пришёл, чтобы помочь вашей актрисе…
Но он даже слушать меня не хотел.
– Кто его сюда провёл? Я же говорил – никаких посторонних в зале
во время репетиции! – проревел мужчина. – Вызовите сюда охрану,
сейчас же!
Посмотрел, называется, репетицию… Пришёл помочь актрисе, а меня
уже пытаются выгнать отсюда с помощью грубой силы охранников.
Правда, они ещё не успели добраться до зала, а значит, у меня есть
время, чтобы переубедить постановщика.
– Ямагучи-сан, – услышал я отчаянный хрип Томимуры Сайко.
Но больше её не услышал никто. «Анализ» вопил, сообщая о том,
что воздух в лёгкие девушки практически не проходит. Вот и начала
складываться мозаика клинической картины. Все её жалобы были так
похожи на обычное тревожное расстройство, а на деле оказалось нечто
куда более очевидное.
Но понять причину, не побывав здесь вживую, невозможно. Видимо,
я единственный врач, который додумался прийти на репетицию.
Вернее, додуматься могли и остальные, но не стали бы позволять
себе таких вольностей.
– Вас зовут Ямагучи-сан? – настойчиво спросил я, приближаясь к
постановщику.
– Эй! Кто-нибудь! Помогите мне, он ко мне идёт! – запаниковал
Ямагучи.
Я включил «харизму: убеждение». Пугать Ямагучи мне точно не
стоит, он с этим и сам уже справился. За кого он меня, интересно,
принял? За маньяка? Откуда такая паника?
– Слушайте меня внимательно, – произнёс я, остановившись в
десятке сантиметров от постановщика. – Если я не помогу вашей
актрисе, она потеряет голос и уже не сможет играть в вашем
мюзикле.
– Н-но… Я ж могу поставить другую! – заявил он.