Навек свободен тот, кто вырвался
Из клетки «Я» и «мое»,
Чтоб воссоединиться с Господом Любви.
Вот состоянье высшее. Сумей его достичь
И перейдешь к бессмертию от смерти.
[10]Для того чтобы справиться со своими личными проблемами, людям нужна внутренняя сила. Страдающие тяжкими физическими недугами, подвергающиеся лишениям, террору или пребывающие в скорби, обращаются за помощью к божественному началу. Агнесс Коллард, женщина-христианка, писала, что надвигающаяся смерть после четырех лет страданий (она болела раком) сделала ее гораздо ближе к Богу:
Я не знаю, что или кто Он [Бог], но часто я почти уверена, что Он есть. Я ощущаю Его присутствие, чувствую, что Он близок ко мне даже в самые ужасные, мучительные мгновения. И я чувствую любовь. Иногда я словно окутана любовью, как кокон.[11]
Вместо того чтобы искать помощи извне, альтернативный подход поощряет идею изменения образа мыслей.[12] Согласно некоторым религиям Востока идея, что все мы – разные, автономные личности – это иллюзия; то, что мы считаем «своим» сознанием и «нашим» телом, есть на самом деле постоянный поток. Таким образом, решение проблем заключается в приятии скоротечного изменения и отказа от ценности «малого я» в пользу вечного «я». Древнеиндийские мудрецы называют это так: «Это Вечное существо, бытие которого невозможно доказать… свободно от страсти, вне пространства, нерождено, велико, постоянно… создатель, творец всего».[13]
Мы можем обращаться к религиям в поисках понимания и ответов на многие вопросы, касающиеся нашей жизни. Кто мы такие? Зачем оказались в этом мире? Почему мы страдаем? Почему существует зло? Есть ли кто-нибудь, кто слышит нас? Нам крайне трудно согласиться со здравым выводом, что эта жизнь – единственное, что реально существует. Мы рождаемся, боремся за существование, отстаивая свое право на жизнь, стареем и умираем. И если верить, что ничего другого, кроме этого, нет, страх смерти может затмить всю радость жизни и сделать человеческое существование поистине невыносимым. Противостояние вопросу о смертности – основа духовной жизни, ибо, как заметил христианский монах брат Давид Штейндль-Раст, когда встречаются монахи, представляющие различные духовные традиции, через каких-нибудь пять минут они уже ведут разговор о смерти.
Оказывается, что по всему миру человек [sic] всегда стремился найти нечто, пребывающее за гранью его собственной смерти, за гранью его собственных проблем, нечто, что сохраняется истинным и независимым от времени. Он назвал это Богом; человек всегда давал ему множество имен, и большинство из нас верит в нечто подобное, даже не имея опыта личного переживания его.