Отец пришел узнать, что происходит. Еще ни в чем не разобравшись, он дал обоим братьям по паре оплеух, и они присмирели. По негласному обычаю отец всегда сам бил мальчишек, во всяком случае после того, как они подросли и у матери уже не хватало сил с ними справляться. Она отвечала за Адриану, почти ежедневно выдавая ей положенную порцию тумаков.
– Мы просто хотели пошутить, – оправдывался Серджо, – она по ночам кричит и будит нас. Вот я и решил: пусть от страха покричит.
На следующий день я помогала складывать выстиранные и просохшие простыни.
– Смотри внимательно, чтоб клоп-вонючка не попал, – сказала мне мать, смахивая с белья жирное зеленое насекомое. – Не знаю почему, но они любят забираться в белье на веревке. – И тут же непринужденно перешла от клопов к детям: – Второй-то у меня неудачный получился. Старший хоть и убегает, но все же получше.
– Они не хотят, чтобы я жила с вами, вот и мучают меня. Почему мне нельзя уехать обратно? Туда, где я жила раньше?
– Ничего, Серджо потихоньку привыкает. Ты все-таки попытайся не кричать во сне, а то они злятся.
Она замерла на секунду со стопкой белья в руках. Посмотрела мне в глаза – такое редко случалось, – как будто в голове у нее крутилась какая-то мысль.
– А ты помнишь, как мы встретились на свадьбе? Тебе тогда было лет шесть, может, семь.
Она словно хлыстом подстегнула мою память.
– Помню, но смутно. Ты сейчас другая, в обычной одежде. А тогда была очень элегантная, – признала я.
– Ты представить себе не можешь, как я себя ругала за то, что растолстела. В какой-то момент я ужас как разжирела, даже боялась, что одежда лопнет по швам, – улыбнулась она. – Это было в июне, в воскресенье, и молодожены ужасно долго фотографировались, – продолжила она. – Мы страшно проголодались, было уже три часа, а все только начали рассаживаться по местам в ресторане. Я повернулась и увидела тебя, но сама бы не узнала – такая ты стала большая и красивая.
– А кто тебе сказал, что это я?
– Услышала от кого-то. А потом пришла Адальджиза. Она разговаривала с родственниками и не сразу меня заметила. Я окликнула тебя, и ты подняла голову. И стала смотреть на меня, открыв рот, наверное, потому, что из глаз у меня текли слезы.
Сегодня я расспросила бы ее о подробностях той встречи, но тогда мне помешало смущение. Она продолжала говорить, положив стопку белья на стул.